Прогулки по Луне

Честно говоря, это ее поручение мне по душе. Впервые, пожалуй. Потому что сам Ветров нравится. Умница, бессребреник. Жил правильно, женщин любил, наукой занимался. На Луну полетел. По собственному желанию, как я понял. За свой счет, между прочим. Агент он или не агент? Это нам неизвестно. Но занят правильными делами. Хочет авторитет землян поднять, хочет по максимуму освоить достижения селенитов. Смелый мужик, с харизмой, держится независимо.

А вчера Инга опять звонила.

– Готовится нападение на Ветрова.

Откуда знаю? Тебе-то что, капитан? Знаю. И ты знаешь. Тебя же Калибум и Калумум уже ангажировали… Не подумали, как следует, вот что я тебе скажу. Я бы им не посоветовала, самим надо было справляться. Почему, почему… Ненадежный ты человек. Но раз уж они пригласили… Всем свою голову не вложишь.

Значит так. Сделать все, что необходимо. Разобраться в ситуации. Но чтобы с Ветрова ни одной пылинки не упало. Что не так – ответишь по полной. И тебе тоже себя советую сохранить. Почему, почему – ты нам нужен еще, вот почему.

– У вас Ветров есть. И Шельга. Наверное, и еще кто-то, кого не знаю.

– Стал быть так, капитан Шмидт. Поменьше рассуждать, побольше исполнять. Тебе есть за что бороться. Во-первых, сохранишь Ветрова – получишь майора. Во-вторых, есть для тебя что посущественней. Ты на Землю думаешь возвращаться?

– Как, каким образом? Пятьдесят лет моратория на полеты закончатся только в 2036-м, конец мораторию – Шмидт давно уж в крематории. Дружба, счастье и розарии! Клаус – урна в колумбарии.

– Ишь, осмелели вы все тут на Луне. Еще доберусь до вас. Отвечай, что спрашивают.

– Неясно, как и зачем. Чтобы звездочки получить в России или электрический стул в Америке? Ничего хорошего меня на Земле не ждет.

– Глупый рыжий фриц. Ганс, не помнящий родства. Почему ты никогда не спросишь о своей «американской девушке», что с ней, как она? Всегда ты был слабаком. А она, между прочим, помнит тебя. И не она одна.

– В каком смысле не одна? Конечно, красивая женщина не должна быть одна. Ее теперешний мужик тоже знает обо мне?

– Фу-у-у, как грубо! Не мужик с ней. А дочь. Вероника. Ей уже тринадцать, наверное. Вот и посчитай, чья она дочь.

Я даже задохнулся от этих слов.

– И где она, во Флориде?

– Нет, Ника и ее мать сейчас на космодроме Элона Макса в Лос-Анджелесе. Оттуда как раз и стартовали Ветров с Шельгой. А Ника твоя – вылитая мать.

– И я смогу их увидеть?

– В Америке, как ты понимаешь, это вряд ли получится. А вообще – почему нет? Будут еще челноки из России. Придет время – может, и увидишь.

– Не смогу я вернуться. Земное тяготение всмятку раздавит.

– Сможешь, если захочешь. Меньше говори, больше делай. Каждый день по паре часов в гиме с настоящими земными весами. Как Ветров, бери с него пример. Вот и будешь в форме.

Можешь, кстати, расспросить Ветрова о Нике, он с ней знаком. Только осторожно и без рассусоливания. Он не должен знать о нашем разговоре, не должен догадаться, откуда ты узнал о ней. В общем, не болтай, послушай, что он скажет, сам держи язык за зубами. А за Нику не беспокойся. Мы оберегаем ее – наш человек.

– Инга, едрит твою, ты все-таки супер. Ты всегда мне нравилась. Если бы не полетел на Луну, обязательно приударил бы за тобой – шутка! Но почему ты столько лет молчала?

– Отставить разговорчики, капитан. Свободен. Задание получил? Приступить к выполнению.

– Есть приступить к выполнению!

– Давай. И чтобы все были целы.

– Так точно, мэм.

Мэм, почему я назвал ее мэм? Ну, не товарищ же. Приступаю, приступаю, даваю, даваю. Может, и я, потрепанный жизнью негодяй, для чего-нибудь да пригожусь. Может, и моя жизнь еще имеет какой-то смысл. Надо же – почти взрослая дочь! И вся в мою «американскую мечту», я ведь так ее называл. И когда-нибудь я сумею их обеих обнять. Почему нет? Ради этого стоит жить.

Лабиринты жизни. Слепой крот роет нору и не знает, будет ли свет в конце туннеля. А Инга Шторм, выходит, поболе того крота знает – и о его собственной норе, и о соседних туннелях. Не демиург, конечно. Но крутая бабенка. Не удивлюсь, если она всю эту селенитскую цивилизацию, в конце концов, под себя подомнет. Как в русском анекдоте: «А во всемирном масштабе, Василий Иванович, смогёшь?»

* * *

– Калумум, возьми-ка свой смарт, тебе вроде звонят. Кто-то из землян, наверное.

– Хей-хей! (аналог нашего «Алло!»)

– Калумум, привет, это Шельга.

– Я вижу. Вижу и слышу.

– Ребята, вы что, совсем охренели? Почему ничего мне не сообщили? Если Юрке действительно грозит опасность, я должен быть там, с вами.

– Разве тебя найдешь, когда требуется? Поменьше погружайся в свои секреты. Тогда все будешь знать. И с Рали поменьше уединяйтесь, не наигрались еще в любовь? Не надо дергаться, Шельга, мы все обеспечим. Ни одна муха без нашего ведома не подлетит к твоему драгоценному Ветрову.

– За дурака меня держите, что ли, думаете запросто так отбрехались, несерьезные вы Дедики Морозики? А Данди, это что, по-вашему, – фунт изюма? Никак уж не муха, целый летающий дракон.

– А что Данди, что Данди? Вы же друзья. Он обрадовался, когда узнал, что сможет помочь.