Проигравший выбирает смерть

Поначалу он говорил вяло, равнодушно, но по мере того, как вспоминал недавние события, окунался в прежние переживания, голос окрашивался эмоциями, глаза то разгорались искрами злости, то затуманивались болью и сожалением. «Это я знаю», – иногда торопил Федорчук, а порой останавливал и дотошно расспрашивал: «Где лежали тела милиционеров, когда ты их обнаружил? Как выпутался из веревок? В какой момент спрыгнул с поезда?» Особенно его заинтересовали все подробности «дуэли» в Гиптильнике и истории, рассказанной капитаном Межовым. Кто где стоял, у кого находился пистолет в тот или иной момент, как напали собаки?

Когда Тихон закончил рассказ, Федорчук долго размышлял, а потом спросил:

– Как ты думаешь, почему Межов тебя сразу не убил, когда ты пришел к нему в Гиптильник?

Заколов резким движением протер лоб, чтобы взбодриться, надавил пальцами на воспаленные от бессонницы глаза. Под закрытыми веками всплыла согбенная фигура капитана в тот момент, когда он представился Сидором Сидоровичем.

– Ему требовалось выговориться… И еще… он хотел выглядеть благородным.

– А рюкзак где?

– Все там, – Заколов махнул рукой в сторону Гиптильника и с удивлением заметил, что уже рассвело.

– Мне надо съездить туда. А ты… – Федорчук обвел взглядом Тихона и Нину. – Вы оставайтесь на месте. Я скоро. Не вздумайте уехать! – Рука старшего сержанта потянулась к замку зажигания за ключами, но в последний момент брать их он передумал. – Будет лучше, если вы сами меня дождетесь.

Милицейский УАЗик отъехал. Тихон прикрыл глаза и откинулся на подголовник. Нина хотела о чем-то спросить, но не посмела. Тихон сладко сопел, его губы иногда тревожно вздрагивали и что-то беззвучно шептали. Нина положила голову на спинку. Изогнутые верхние ресницы девушки, дернувшись раз-другой, соединились с нижними, а утомленное тело постепенно сползло на сиденье.

Через двадцать минут их разбудил бесцеремонный возглас Федорчука:

– Что здесь такое?

Старший сержант втащил в машину грязный рюкзак и вывалил из него учебник по «Теории вероятностей» и плюшевого медвежонка.

– Ой! Нюся! – радостно вскрикнула Нина и обхватила руками мягкую игрушку. – Нюся, нашелся! Не потерялся.

– А где деньги? – Федорчук недоуменно таращился на Заколова.

– А денег не было. Я не брал денег в сберкассе.

Федорчук плюхнулся на сиденье, бросив пустой рюкзак под ноги:

– Значит, ты шел на встречу с убийцей, даже не имея денег для обмена?!

– Откуда у меня деньги?

– Но ты хоть понимаешь, что он мог проверить рюкзак и сразу тебя пришлепнуть?

– А что еще можно было сделать? Ведь с ним была Нина. Если бы я не пришел, он бы убил ее.

– Да, но… – Федорчук сделал неопределенный жест руками. – Представь, ты приходишь, у него пистолет, и он говорит, покажи деньги!

– Но он этого не сделал! – Тихон взял в ладони учебник. – Ведь существовала вероятность, что он поверит на слово! Не бывает событий с нулевой вероятностью! Я должен был использовать этот шанс.

– Ничего себе – шанс! Лучше бы к нам обратился, в милицию!

– К вам… Один раз обратился… Ну, я уже рассказывал…

– Фу-у, Заколов, с тобой не соскучишься. Ну и рисковый ты человек!

– А что с Межовым? – вспомнив о капитане, спросил Тихон.

Старший сержант осторожно достал из кармана полиэтиленовый пакет, в котором лежал пистолет и окровавленное изодранное милицейское удостоверение.

– Вот. Все, что осталось. А остальное… лучше не спрашивай.

– Да… – В машине повисло тягостное молчание. Тихон поднял глаза и поймал в зеркале заднего вида испуганный взгляд девушки. – Нину надо к хирургу отвезти.

– А тебя куда? – тихо произнес Федорчук. Сдвинутые брови и сцепленные пальцы отражали нешуточные раздумья, охватившие милиционера.

– К вам! В ментовку! Я чист перед законом!

– Нахватался жаргончика. Чист он… Чистюля… А чем докажешь?! От Межова ничего не осталось! Нет ни одного независимого свидетеля!

– Мне все равно! Поехали! Что стоим?

– Да не груби ты! – Федорчук распрямился, его лицо просветлело. – Вот что! Я лично слышал признание капитана внутренних войск Межова Сидора Сидоровича.

– Когда? – растерянно спросила Нина.

Тихон молчал, озадаченно повернувшись к старшему сержанту.

– Я был там… Рядом с вами… Ночью… И все слышал… Я не мог вмешаться… Собаки эти… И надо было до конца разобраться, кто прав, кто виноват, и выслушать признание полностью! А потом я уже не успел… Когда накинулись собаки, было поздно…

– Вы там были? Наверное, за тем домом, где развалины? – Нина удивленно разглядывала Федорчука. – Так что же вы нас не спасли? У вас же оружие! Вам тоже было страшно?

– Вашу машину я догнал здесь! – не слушая Нину, продолжал рассуждать милиционер. – А потом нам надо было дождаться рассвета, когда успокоятся мутанты, чтобы забрать вещественные доказательства. Все ясно?

Заколов протянул руку и пожал сухую ладонь сержанта. Их прямые, все понимающие взгляды встретились. Тихон хотел было левой рукой приобнять старшего сержанта, но тот вывернулся со словами: