Пройти лабиринт

— Фенрира уже там нет, — коснулся мозга «шепот» легата. Он говорил о том «темном рае», названым так Мухомором.

— Ищите…

Легат нашел Принцепса на Красных террасах — одном из любимых его мест. По мнению легата, ландшафт этого геотермального озера, заточенного в небольших ячейках-чашах почти идеальной круглой формы, не были ничем интересны. Прагматичный склад его ума не отличался склонностью к созерцанию окружающей природы.

Принцепс же, напротив, не раз восхищался увиденным здесь, будь то лавовый поток необычного оттенка, «черный снег» (так он называл пепел), или гейзерные поля. Вот и сейчас он превратил Красные террасы в какой-то онсэн, где часто занимался созерцанием.

Цвет травертина здесь был настолько насыщенным, что казалось, что в его структуру специально добавляли какой-то красящий пигмент. Струи пара медленно поднимались верх. В зареве далеких извержений вулкана, они переливались дивной радугой.

Принцепс сидел на обсидиановой скамье и молчал. В его голове медленно складывалась мозаика ходов.

Эту возможность — изменять одной лишь мыслью события — он почувствовал в себя недавно. Перед внутренним взором проносились переплетения «нитей», и он осторожно вступил в Игру, зачиная свой узор. Получаемая картина уже давно полностью сложилась в его мозгу.

Велор еще раз посмотрел на «полотно», в котором медленно проступало пятно «разъедания». Новый Фенрир прогрызал дыру, полностью поедая все на своем пути.

Вот отчего так всполошились Архитекторы. Доминаты стали терять свои границы, уходя в ничто.

Вот почему они так усердно «штопают» образовавшуюся дыру, в которой исчезают люди, земли…

Велор взял в руки старый потрепанный фолиант и снова открыл на закладке:

«Жили-были дед да баба, — читал он страницу, — у них была курочка ряба. Снесла курочка яичко…»

Он поднял глаза на легата и вдруг спросил:

— Что это: «Живое родит мертвое, а мертвое родит живое»?

Легат ничего не ответил.

— А это и есть суть Лабиринта, — Велор поднялся. — Значит всё действительно неизбежно, — было не понятно, то ли он о чем-то сожалел, то ли просто это были мысли в слух. — Начнем, пожалуй…

— Я вас понял, Принцепс!

Велор еще раз посмотрел на «полотно», отмечая, что «цикличности» в нем все-таки нет, чтобы не утверждали философы. А потом снова вернулся к растущей дыре. Ему уже было известно, кто и зачем ее создал…

85.

Был уже глубокий вечер. Круглов по привычке посмотрел на часы и снова потянулся к пивному бокалу.

Здесь в ресторане, который находился на территории старого пивного погреба Брюггерис в Лиллехаммере, была необычайная теплая атмосфера, которую увидишь разве что в старых добрых фильмах. Неторопливость, приветливость, душевное спокойствие — что еще надо, чтобы славно отдохнуть!

Круглов умиротворенно вздохнул. Он совсем не жалел, что его позвали в этот ресторан. Когда-то, он мечтал побывать в старинных замках, роскошных современных паласах, и прочей прекрасной лабуде, но работа сего не позволяла. А теперь, когда он стал главой комитета и постоянно отбывал в командировки, то мог себе уже позволить исполнение давних желаний. К примеру: в прошлом месяце в Эстонии в Таллинне прогулки по Старому городу, ужин в Olde Hansa под звуки древних инструментов и горящих восковых свечах с ароматом старого меда. Сейчас в Лиллехаммере в старом пивном погребе, превращенного в ресторан еще в середине девятнадцатого столетия. Через неделю надо ехать в Берлин. Там его обещали сводить по местам «боевой славы» студентов эпохи романтизма.

Прогулки по вечерним городам, ужины в прекрасных ресторанах, плюс ко всему беседы с умными людьми — благодать, да и только…

Строй мыслей нарушил голос Алехина. Он немного припозднился на ужин, и теперь как виновник, громко отшучивался.

Круглов оторвался от созерцания арочного свода кирпичного потолка и полухмельным взглядом уставился на своего товарища.

— Где ты пропал? — развязным голосом спросил он.

— Да тут… да понимаешь…

Алехин тяжело плюхнулся рядом. Он несколько раз порывался что-то сказать, но лишь просто открывал рот, словно рыба.

Фраза типа: «Катастрофа», или «Вселенная содрогнулась», сейчас были настолько неуместны, и особенно в этом месте, где, глядя на всех этих людей в зале Брюггериса, казалось, что мир наш незыблем и вечен. И что никогда не наступит его конец.

— Ну так что? — снова спросил Круглов.

Алехин даже засомневался, что пятнадцать минут назад с ужасом читал данные отчета группы Марлинского, пришедшие ему по электронке.

— Тут такое дело… короче говоря, подтвердилась теория о том, что вся Вселенная, за исключением нашего Сверхскопления, исчезнет за горизонтом событий.

Круглов подавился и сильно закашлялся. Несколько минут он пытался придти в себя, и когда смог снова говорить, выдавил из себя:

— Ты что! Это шутка?

Алехин покосился на сидевших рядом иностранных коллег. Они по-прежнему мило улыбались, пили пиво и о чем-то спокойно разговаривали.

— Какая на хрен шутка! — прошипел Алехин. — Марлинский разве похож на шутника?