Проклятый род

В полумиллионе он в лучшие времена был, говорили. Но в последний раз, года за два до смерти своей, отказал ему в деньгах железный старик. Много ли просил Михайло Филиппович, или старик учуял неладное, только не дал. А через год уж Горюновские дела сильно покачнулись.

Потом разное говорили. Одни говорили:

- Дай он ему тогда пятьдесят тысяч, или хоть двадцать пять, тот бы обернулся.

А другие говорили:

- Потому и не дал старик, что крах почуял. Тоже не лыком шит. В верные руки что не дать? Все равно что из правого кармана в левый переложить, только больше вынут. Нет! Тут неспроста.

Разное говорили.

Теперь Макар женихом к Горюновым ездит. Весь город о том знает.

Отец тогда с решительным отказом в деньгах к Михайле Филипповичу Макара посылал дважды. Тогда Макар Раису и увидал. Полюбилась ли тогда же, задумал ли жениться - неизвестно, но, говорят, отцу ни слова. Не позволил бы. Тогда старик о Горюновых нехорошее говорил.

Ездит Макар на беговых санках к невесте; матери своей слушать не хочет. А та ему:

- Послушай, Макарушка. Брось ты это. Против отцовской воли идешь. Попомни ты слово мое: горевать тебе с Горюновой.

- Оставьте, мамаша. Не маленький, сам знаю. А вам в ваши почтенные годы каламбуры каламбурить, пожалуй, и непристойно. А я ничего против отцовской воли не делаю. Коли бы папаша жив был, он бы нас благословил. А разговору при папаше о Раисе Михайловне не было.

- Как - благословил бы? Это на Горюновой-то жениться! Да слыхал ли ты, что покойник, царство ему небесное, о Горюновых говорил?

- Нет. Не слыхал.

- Вот и лжешь. Слышал.

- Да не знаю я ничего! По-моему, он бы нас благословил с радостью. А если вы про то, что папаша раз Михайле Филипповичу в деньгах отказали, то это ничего не значит. В деле и не то бывает. Отцу родному отказывают. Может быть, свободных денег не было. Не из дела же вынимать.

- Полно, Макар. Что говоришь! Бога гневишь, против отца идешь.

- Ни капельки, мамаша. А вот вы лучше посоветуйте, кого в посаженные матери пригласить, коли вы сами не пожелаете.

- Макарка!

- Что изволите, мамаша?

- Макар! Нет тебе моего благословения. Не пойду против воли покойника, отца твоего. Он мне перед смертью наказывал. Пусть, говорит, Макар о Горюновой и думать не смеет.

- Неправда, мамаша.

- Как - неправда? Это матери такое слово...

- Потому как если бы правдой это было, вы бы мне повинны были, как мать, тотчас же волю покойного моего отца сообщить. А вы полгода молчали. Не могли же вы волю покойного ни забыть, ни от сына скрыть. Стало быть - неправда. И вам, мамаша, грешно.

После таких сыновних слов, конечно, старухины слезы. И разговор на много дней оборвался. А Макар на беговых саночках к невесте поехал. Саночки новенькие, желтые, из Москвы выписаны. Конек гнедой, грива и хвост - светлые. Трехлеток. Макар сам правит, Ветрогона объезжает. Конюх рядом сидит.

Горюновы живут в верхней части города. На Откосе. Недалеко от домика тети Саши, счастливой невесты, и их домик. Небольшой тоже. Деревянный. Но с мезонином. Мебель вся красного дерева и карельской березы. Окошки маленькие, занавесочки белые, кисейные. Полы крашеные. Печи - изразец белый с голубыми фигурками. Уютно.

Первая Макара Раиса увидела. У окна сидела, с книжкой. Не то что жениха поджидала. А так.

- Мамаша! Едет.

Мать на кухню крикнула:

- Кофею свари. Да поскорее.

Раиса спокойно к зеркалу подошла. Близко к зеркалу придвинулась: близорука. Прическу поправила, бантики на платье.

Звонок быстрый. А горничная крюк с двери снимает. Встречали. Принимали в первой комнате, в трехоконной. Залой называется. Кофеем угощали. Смеркалось. Время послеобеденное. Макар кофе любит. Коньяк тоже. Отца дома не было. Разговор чуть ладится. Горюнова-мать, не старуха, а так, почти, мало слов говорит, к жениху не привыкла. Как чужой.

Про весну толковала. Вот, мол, и зимушка-зима почитай что прошла. Только бы поста великого дождаться, а там и до весны рукой подать.

У Раисы при матери невестные слова с уст не летят; тоже больше о зиме да о весне. На жениха глядит - не глядит, чуть заметно прищурившись.

- А там и свадьбу. Как год пройдет по папаше, мы сейчас свадьбу.

А Раисина мать ему:

- Что уж больно спешите, Макар Яковлевич. Можно и пообождать. Еще и на полгода откладывают, и на год даже. Оно приличнее, солиднее. А то скажут: траур снять не успели, а свадьбу играют. Можно потерпеть для святости.

Так говорит, и глаза ее лгать стараются, и голос масляный.

- Нет... Мы откладывать не будем.

Опять мать про подарки вспомнила. Макар невесте браслет привез, а сестре ее, Пелагее, часики.

- Сейчас, наверно, выйдет Пелагея. Взгляни, Раичка, тут-то как узорчик по эмали выведен. Какой хорошенький да тонкий. Ты не видала.

- Видела, мамаша.

- Вот-то Пелагеюшка обрадуется... Что же ты, Пелагеюшка, долго как?

Это мать заслышала скрип деревянных ступеней лестницы. Из мезонина Пелагея.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте. Подарочек вам позвольте презентовать.