Пуля дум-дум

— И Полник первым нажмет на спусковой крючок? — Мои часы показывали пять минут одиннадцатого. — Я чуть не забыл вам сказать, шериф. Сегодня утром звонил Священник Джоунз. Он сказал, что думал над тем, как умер Эдди Моран. Я еду к нему в отель и в десять тридцать буду с ним разговаривать.

— Может, Священник Джоунз получит пулю первым, а не Полник? — ухмыльнулся он.

— Хотелось бы надеяться, что ему известны правила игры, — встревожился я. — И он приставит дуло пистолета к своему виску, а не к моему!

Глава 9

Ровно в 10.29 я вышел из лифта у входа в номер люкс, надеясь, что Священник Джоунз должным образом оценит мою пунктуальность.

В 10.32, после того как я измучил дверной звонок и свой большой палец, я вынужден был прийти к выводу, что Джоунз ничего не собирается оценивать, потому что, скорее всего, его нет в номере. Я мысленно обозвал его всеми соответствующими словами, которыми никогда не осмелился бы назвать настоящего священника, потом снова вызвал лифт и спустился в вестибюль.

Надменная гримаса у портье сразу же испарилась, когда он увидел меня. Пока я шел к нему, на его лице появилось выражение добросовестного работника, который только и ждет, чтобы уделить вам все свое внимание.

— Доброе утро, лейтенант. — Он улыбнулся, но уголки рта заметно дрожали. — Чем могу быть вам полезен сегодня?

— Вы не видели, мистер Джоунз из номера люкс выходил куда-нибудь сегодня утром? — спросил я.

Он на минуту задумался, потом отрицательно покачал головой:

— Извините, лейтенант.

— У него в номере рыжеволосая подруга…

Седрик понимающе ухмыльнулся:

— Разумеется, лейтенант. Мисс Поппи Лейн?

— Вы видели ее сегодня утром?

— Нет, мисс Лейн я бы заметил, лейтенант!

— Не понимаю, — сказал я, прокручивая в мозгу тревожный сигнал. — Он позвонил мне и назначил встречу на 10.30. Я только что чуть не стер пальцем кнопку звонка.

— Хотите, я проверю, лейтенант? Может, мне удастся что-нибудь выяснить.

— Замечательно, — согласился я.

Пока он звонил, я расхаживал по вестибюлю и что-то беззвучно насвистывал. Рассматривать здесь было нечего, вестибюль был пуст. Я вернулся к стойке портье и принялся выстукивать по полированной деревянной поверхности что-то похожее на легкую дробь ударных инструментов; несколько раз эта дробь сменялась настоящим барабанным грохотом, когда я стучал тремя пальцами сразу.

Седрик повесил трубку и галопом помчался ко мне, словно сегодня утром ему впервые предстояло вести «Пони-Экспресс», но никто не сообщил ему о том, что надо иметь лошадь.

— В 9.30 прислуга отнесла наверх завтрак на двоих, лейтенант, — уведомил он. — Я разговаривал с официантом, и он сообщил, что в то время они еще находились в постели. Я проверил коммутатор — там зафиксирован ваш звонок примерно в 9.10 и еще чей-то — в 9.48.

— Кому он звонил?

— Мистер Джоунз попросил прямую линию и сам набрал номер. Потом сюда позвонили в 9.58 — мужской голос, и он также ответил. Это все, что знает телефонистка, лейтенант.

— Спасибо, Седрик, — поблагодарил я. — Ты отлично поработал — у тебя есть, на мой взгляд, даже задатки хорошего полицейского. Сделай еще маленькое одолжение — дай мне ключ от номера люкс.

— Но, лейтенант, — запротестовал он, — мне не положено. Только помощник управляющего может дать разрешение.

Я смотрел на него ровным взглядом.

— О, Седрик, — начал я патетически, — мы так хорошо ладили с тобой, и я сказал себе, что, если когда-нибудь передо мной возникнет стена, есть один человек, к которому я всегда смогу обратиться, — это Седрик, портье отеля «Звездный свет». Ему можно доверять как самому себе. Но, увы, как же я заблуждался! В кои-то веки обратился к нему за помощью, напомнив, какого прекрасного взаимопонимания мы достигли, как мне показалось, и что же? Ничего. Я горько разочарован, Седрик.

— Ну… — Он с сомнением смотрел на меня, казалось, в нем происходит жестокая внутренняя борьба. — Ну хорошо, в порядке исключения, — наконец согласился он, повернулся и снял ключ с доски. — Если вы так ставите вопрос, я не могу отказать. А вдруг помощник управляющего поинтересуется…

— Скажи ему, что я выкрутил тебе руки и угрожал искалечить, — предложил я, — скажи, что у тебя не было выбора.

Мое волнение почти улеглось, когда я во второй раз вышел из лифта и остановился перед дверью люкса. Я на миг представил себе, как войду в пустой номер и обнаружу обидную записку от Священника Джоунза, в которой он сообщит, что уехал из Пайн-Сити, да к тому же выскажет свое мнение конкретно обо мне неприличными словами.

Подозрение усилилось, когда я открыл дверь и вошел в гостиную люкса — она была совершенно пустая.

— Кто-нибудь есть дома? — громко спросил я.

Никто не откликнулся. Тогда я снова позвал, на этот раз громче, и в своем собственном голосе услышал легкое смущение, которое обычно возникает, когда человеку кажется, что он кричит в пустоту. И тут послышался звук — настолько слабый, что я засомневался, не почудилось ли мне.