Пустота внутри

Димитр Багалепский слабо напоминал живое существо, но и на мертвеца не походил. Узкое измождённое лицо, серое и сухое, с кожей, местами отслоившейся и отпавшей, словно старая штукатурка; изрезанная чёрными венами лысина; волосы и борода, — что грязная пакля. Тонкие пальцы с воспалёнными суставами, обросшие длинными грязными ногтями, то и дело скребли ту кожу, отделяя от тела сухие кусочки; кривой рот открывался и закрывался растеряно, то являя, то пряча редкие чёрные зубы. Одеянием архиколдуну служила мантия из овеществлённой тьмы, более материальная сверху, но превращавшаяся в клубящийся морок у стоп. Рядом из земли торчал долгий чёрный посох, блестящий, словно покрытый хитином. Набалдашник его являл собой нечто отвратительное, непрестанно шевелившееся переплетение членистых лапок, меж которых билось маленькое алое сердце.

— Рад видеть тебя в сознании, Димитр, — сказал Гед и даже улыбнулся слегка, глядя в усталые, но осмысленные глаза старика.

— Да, да… в сознании. Просветления случаются всё реже, и я стараюсь запоминать их, но получается всё хуже… ты садись, садись. Я сбросил на тебя лавину сегодня?

— Так.

— Прости пожалуйста. Наверное, это глупое оправдание, но я слабо отвечаю за свои поступки. — Старик печально усмехнулся, протягивая скрученные пальцы к огню, — от меня почти ничего не осталось. Ты… ты расскажи мне, как живёшь? Каковы твои успехи?

— Ничего особенного, — пожал плечами Гед, усаживаясь. — Связался с одним гномом, получил кое-какие документы, но ты ведь, наверное, и сам знаешь.

— Нет, нет. Я следил за тобой… я всегда слежу за тобой. Видимо, твои последние действия показались мне особенно подозрительными, так что я решил действовать. Однако, мне неизвестны твои планы… не поделишься?

— Тебе это знание не пригодится, Димитр. К сожалению, сегодня я убью тебя.

Старик, задумчиво сдиравший со лба сухую кожу, мелко покивал. Отделённые частицы плоти опадали пеплом, но облик не менялся, повреждённая кожа восстанавливалась в своём прежнем неприглядном виде.

— Жаль, если так, но будет много хуже, если это я убью тебя. Что тоже вероятно.

— Нет, увы, нисколько не вероятно. Но сегодня нашей вражде точно наступит конец, — сказал Гед Геднгейд.

Димитр Багалепский взирал на пламя, которое не могло его согреть, и шевелил губами, пытаясь поймать нить мысли среди страшных сгустков безумия, населявших его голову.

— Если задуматься, — молвил тем временем молодой волшебник, — мне всегда было любопытно, с чего всё началось? Иные думают, что причиной был мой уход от тебя, но мы-то знаем, что ты стал враждебен ещё раньше. Однажды, ты посмотрел на меня, и я ощутил, как сильно ты борешься с желанием убить. Именно тогда я понял, что ты опасен для меня. Что случилось, Димитр? Что изменилось?

Старик вытянул губы трубочкой и зажмурился, не прекращая медленно скрести ногтями череп.

— Кажется… кажется, я… да! Да, вспомнил! Да… я узнал о тебе нечто, что ты скрывал, Гед, и тогда я понял, что ты охотишься за моим посохом. С этого, думаю, и началось.

— Я говорил это тысячу раз и скажу в тысячу первый: мне никогда не был нужен твой посох.

— Мондорген, — проронил старик, глядя исподлобья. — Я узнал о нём.

Фрагмент 1.15.

Лицо Геда Геднгейда обескровилось, удар оказался сильным и неожиданным.

— Кто-нибудь ещё знает?

— Нет, нет. Тех, кто раздобыл для меня эту информацию, я уничтожил. И, всё же… Гед, Мондорген!

— Мондорген мёртв.

— Нет, — пока живы те, кто несёт его волю, его идею.

— Я убил их всех.

Старик покачал головой и улыбнулся, словно через боль.

— Нет, нет. Они ещё там, прячутся, боясь тебя. Итак, Мондорген. А это, — костлявая рука сделала жест к ужасному артефакту, — посох Архестора Могучего. Видишь связь? Архестор — Мондорген — ты.

— Мне не нужен твой посох. И никогда не был нужен.

— Рад бы поверить, но… ты же знаешь, я никому не верю. — Старик печально взглянул на огонь и погрузил в пламя ладонь, тщась ощутить хоть что-нибудь. — С этого и началось… потому что ПОСОХ Я НИКОМУ НЕ ОТДАМ!!!

Последние слова отдались эхом в Астрале и Гед Геднгейд понял, что время бесед подошло к концу. Глаза старика вспыхнули сферами алого света и из них повалил чёрный дым, руки успокоились, рот растянулся в мерзком оскале.

— Циклон!

Когти вцепились в его плечи, и архимаг взмыл в небеса. На столбе темноты за ним стал подниматься и Димитр Багалепский, крепко державший в руке посох.

— Я СКОРМЛЮ ТЕБЯ ТЬМЕ, МАЛЬЧИШКА, СКОРМЛЮ БЕЗ ОСТАТКА!!! ТЫ БЕЛЬМО НА МОЁМ ГЛАЗУ, НАДОЕДЛИВАЯ МОШКА, ПИЩАЩАЯ НА ГРАНИ СЛУХА!!! УМРИ ЖЕ СКОРЕЕ! УМРИ И ПОДАРИ МНЕ ПОКОЙ!!!

— Циклон, пора.

Гигантская птица отпустила хозяина и взмыла выше, пока сам он, паря в объятьях ветров, доставал из воздуха серебряный шар, покрытый замысловатой чеканкой и вставлял в него маленький заводной ключ. Архиколдун поднимался всё выше, пока архимаг неспешно крутил ключ.

— ПОЗНАЙ ОТЧАЯНИЕ И ПРИМИ СМЕРТЬ!!!

— Твоя гибель станет ещё одним шагом по стезе к величию, старик.

— Я БЕССМЕРТЕН!!!

— Все избранники Тьмы до тебя тоже были бессмертны. Где они теперь?