Путь меча

– Нормально. Слегка плечо болит, пропустил удар, эта тварь оказалась очень сильной, а вот двум моим, как видишь, повезло меньше.

– Посиди пока так. – Пинтус, обмыв раны, примотал к рассечению на спине широкий лоскут ткани, смоченной в дурно пахнущей жидкости, упаковку с которой он вытащил из своей сумки. Поколебавшись немного, дал выпить какой-то приятной на вкус микстуры. Кожу на спине сразу свело, а в животе словно разгорелся небольшой пожар, от которого тепло растеклось по всей поверхности тела. Ощущение тепла затем быстро прошло, но зато пропала и саднящая боль.

– А ниче мы так развлеклись, да? Дед его огнем бах, он об стенку хрясь, а потом вскочил и всех раскидал. Во зверюга! А?

– Помолчи, Геворн. Двое хороших парней уже никогда не будет нянчить своих детей. Ты подумал, что я скажу их матерям?

– Чего ты завелся, Бран? Парни знали, на что идут, нас никто не заставлял, мы тут все добровольцы.

Собравшиеся за спиной Геворна стражники хмуро прогудели что-то утвердительное.

– Мужики, без обид. Вы если еще так соберетесь развлечься, меня не приглашайте, хорошо? Я в этом году запас своего везения выбрал полностью. – Мальцев осторожно приподнялся и, прихрамывая, пошел в сторону трактира.

– Саргон, а как же остальные кровососы? Что там было в доме? Там еще кто-то остался?

– Спроси у Фингуса, может, он что-то заметил. Лично я ничего так и не понял. Все слишком быстро произошло. Если кто-то хочет, может поискать в доме, но я бы лично до утра никому не советовал туда забираться.

– Ясно, думаю, никто не захочет. Утром я пришлю к вам свою ученицу, надо будет тщательно обработать раны, все-таки случай у вас особый.

Кивнув, Федор, держась за спину и тщательно смотря под ноги, медленно отправился в трактир. Все, чего он сейчас хотел, это забыться крепким сном без сновидений и проснуться дома в своей однокомнатной маленькой квартирке.

Глава 41. Сон и явь

Свет, радужный свет, расходящийся волнами в сером тумане. Словно негатив от яркой лампочки за закрытыми веками. Пульсация тянущей боли, сопровождающей его всё последнее время. Свет и боль. Уже привычно и где-то даже скучно.

С прибытием! В очередной раз он здесь. В знакомой до боли неизвестности. То ли в центре своего источника, то ли на границе своей ауры, то ли в больном бреду.

Привычно открыв сознание для полного восприятия окружающего, Мальцев принялся лениво рассматривать свой красочный сон, как мальчишки рассматривают муравьев через лупу, перед тем как их сжечь. Сон был почти полностью идентичен прошлому, только, в отличие от предыдущего, не начинался снова.

Действия, выполненные Федором в прошлый раз, принесли свои плоды. Каналы, сведенные воедино, срослись. Вросли также в крупные каналы и щупальца зеленого цвета. Они поменяли свой цвет на цвет того канала, который фиксировали.

Были и неприятные изменения: появилось определенное количество новых сосудов различного цвета с повреждениями. Ругнувшись про себя, парень потратил какое-то время на фиксацию их с помощью отработанной методики.

Болезненная пульсация все так же шла от энерговодов и сосудов, пораженных белым и серым цветом. Полностью серые и белые каналы никаких болевых ощущений не передавали, но если серые ещё как-то ощущались как часть его самого, то у белых вид был полностью безжизненный, теперь он чувствовал и это.

К удивлению Мальцева, появилось много отростков зеленого цвета, гораздо больше, чем в первый раз. Решив не заострять внимание на мелочах, парень приготовился исследовать свой сон как можно активнее до момента его окончания.

Потянувшись сознанием вдоль колышущихся в непонятном ритме каналов, он сам того не ожидая скользнул ещё дальше, рывком ускоряя свое движение.

Движение было направлено не в сторону, а словно вверх от точки, в которой он ранее находился. Подтверждая эту мысль, каналы истончались, уменьшаясь в размерах, пока не превратились в еле видимые ворсинки на фоне пульсирующего серого марева. Со вспышкой яркого света, Мальцев вывалился в ещё более непонятное место: блеклая волнообразная поверхность, словно застывшее вулканическое стекло; под этой коркой застывшего моря шла какая-то жизнь, мелькали тени, загорались и гасли искры. Сама поверхность словно текла и рябила, оставаясь при этом на месте.

Небо над головой, если это можно было назвать небом, буйствовало разрядами молний и энергетических жгутов, делящих пространство на сегменты цветных лоскутов. От ярости ярящихся стихий спасала радужная колышущаяся пленка, куполом отделяющая место, где он находился от всего остального. Ну что ж, хоть что-то привычное. Твердь под ногами и небо над головой, есть где разгуляться.

Вспышка в дальнем краю пузыря, так он решил назвать эту конструкцию, словно специально осветила фигуру человека, сидящего рядом с радужной границей на небольшом возвышении. Словно не замечая буйства стихий, вспышек и бьющих в радужный пузырь молний, маленькая далекая фигурка сохраняла неподвижность.