Путин и Трамп. Враги, соперники, конкуренты?

Отдельный пункт договора был посвящен Украине: «Россия обязывается немедленно заключить мир с Украинской Народной Республикой и признать мирный договор между этим государством и державами Четверного союза. Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и русской Красной гвардии».

Брестский мир, с одной стороны, спас правительство большевиков, с другой – настроил против них пол-России. Главное последствие – массовое возмущение, в первую очередь офицерства, которое восприняло мир с врагом, с Германией, как предательство. Белое движение считало, что большевики продались немцам, и обратилось за помощью к союзникам.

Для России Первая мировая закончилась. Но после Брест-Литовска, 21 марта 1918 года, началось немецкое наступление на Западе.

«Генерал Людендорф, – писал британский военный министр Уинстон Черчилль. – приказал генералу Гофману, начальнику штаба немецких войск на Восточном фронте, перебросить миллион солдат и офицеров на Запад, 50 дивизий и пять тысяч орудий были сняты с русского фронта. Нас ждали ужасающие битвы 1918 года, повлекшие смерть или увечья почти двух миллионов британских, французских и германских солдат».

Немецкое наступление развивалось успешно. Германское командование было счастливо! Вот почему союзники обиделись на большевиков, заключивших сепаратный мир с немцами. Страны Антанты считали, что их солдаты умирают по вине большевиков, предавших товарищей по оружию. Большевики воспринимались как подручные германцев. Именно тогда возникло противостояние западного мира и Советской России.

Ленин и большевики преувеличивали роль и значение интервенции, формируя представление о западных странах как о злейших врагах советской власти. Это придавало масштабность победе большевиков: одно дело разгромить белые армии, другое – одолеть четырнадцать держав Антанты.

Впрочем, была еще одна причина ненавидеть Запад. Православный философ Георгий Петрович Федотов описывал настроения после Первой мировой, революции и Гражданской войны:

«Русское национальное чувство было уязвлено глубоким поражением, разделом, падением России и, не желая взять на себя ответственность, не имея мужества покаяния, стало искать виновника вне себя – на Западе».

Ненависть к Западу стала важнейшим мобилизующим лозунгом и элементом самозащиты – чтобы туда не ездили и не сравнивали уровень жизни.

После Гражданской войны противостояние продолжилось. Большевики считали своим первейшим долгом сокрушить правящие режимы в соседних и не соседних странах и совершить мировую революцию. Поддерживали радикальных социалистов деньгами и оружием. Говорили больше, чем делали, но им верили.

– Товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осажденной крепости, – говорил в ноябре 1934 года член политбюро и формальный глава государства Михаил Иванович Калинин, – а в соответствии с этим и режим Советского Союза должен соответствовать крепостному режиму.

Русские блюда, язвительно писал один из руководителей Коминтерна Карл Радек, подаются в европейских ресторанах без острого соуса настоящей московской кухни. Конечно, этот соус слишком остер для буржуазного желудка, поскольку состоит из трех компонентов, без которых не может быть настоящего русского блюда, – революции, диктатуры пролетариата и правящей компартии…

Европа побаивалась такого соседа, держалась настороженно, пыталась окружить «санитарным кордоном», то есть буферными государствами, чтобы к ним не проникал зловредный вирус анархии. Эта идея одновременно носила антинемецкий характер – хотели помешать России и Германии объединиться.

Президент Франции Жорж Клемансо заметил британскому премьеру Дэвиду Ллойд Джорджу:

– Мы должны присматривать за большевиками. Надо окружить их колючей проволокой, но не тратить на это деньги.

А в нашей стране ненависть к Западу, Америке, вообще внешнему миру культивировалась властью.

Американцы кормят голодных детей

Процесс признания Советской России растянулся на десятилетие. Основная часть мирового сообщества не желала иметь дело с коммунистическим правительством.

Тяжелый неурожай 1921 года заставил Москву обратиться за помощью к международной общественности. Советскую Россию большинство государств не признавали, поэтому просьбы о помощи передавались не напрямую, а по радио.

В нашей стране известна помощь, которую оказал Международный Красный Крест под руководством норвежца Фритьофа Нансена. Но объем ее помощи в несколько раз меньше той, что оказала Американская администрация помощи (American Relief Administration, сокращенно АРА).

Американцы откликнулись на просьбу Алексея Максимовича Горького о помощи в июле 1921 года, хотя отношений между двумя странами не было.

Американская администрация первоначально обещала кормить только голодающих детей, беременных женщин и кормящих матерей. Потом стала выдавать пайки пациентам в больницах. Оценив бедственность ситуации, взялась кормить и взрослых.