Рай и ад. Книга пятая. Рассказы перенесших клиническую смерть

Мои обширные травмы оказались для той больницы слишком тяжелыми и меня решили отправить воздушной реанимацией в Региональный травматологический центр. Это был ближайший крупный город, в котором мне могли оказать требуемую помощь.

Но я ничего этого не знал. Я знал только, что разбил машину, произнес самые глубокие прощальные слова, какие только мог, и вот я гуляю по больнице, наблюдаю медсестер, докторов, пациентов и их родственников.

Невероятным было то, что я знал всех, кого видел. Эти люди были мне чужими, но я смотрел на них и знал о них все. Я знал их любовь, их ненависть, их решения, боли, мотивации. Я знал их так, как будто они, это я. Это были сильные чувства.

Там была медсестра, про которую я знал, что в детстве она подверглась насилию. Физическому, сексуальному, эмоциональному. Я чувствовал это так, словно это все произошло со мной. Чувствуя это, я испытывал глубокое сострадание к ней.

Я думал: «вот, посмотри, что она пережила и преодолела! И смотри, кем она стала в результате. Она стала сострадательной медицинской сестрой, которая буквально лечит людей!»

У меня была сильная связь со всеми людьми, и было чувство любви ко всем им. Мне было неважно, кто они и что они сделали или не сделали. Я видел в них невероятную душу. Все религиозные суждения растворились. Я говорил в себе: «какие же они невероятные! Какие же они прекрасные!»

И «гуляя» по больнице, я вспомнил Стих из Библии. Это известный Стих со словами Иисуса: «и Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».

Я всегда думал, что это хорошее правило доброго отношения к людям. Наверное, так оно и есть. Но я чувствовал это на глубоком уровне. Я думал: «вот это да! Слова Иисуса означают, что я — это они, а они — это я!» Я переживал именно это: я был ими, а они были мною. Между всеми нами было единение и неопровержимая связь.

Я был тем наркоманом, я был той медсестрой. Я был всем сразу, и все было мною. И это все было окутано такой огромной любовью, огромным состраданием, безусловной любовью. Я восхищался этими переживаниями пока не подошел к человеку, вернее, к телу на каталке, от которого я не чувствовал ничего. Это было странно.

Я подошел ближе, глянул и понял: «Боже, это же я!» Но это был не я, потому что сейчас я переживал невероятное чувство единения. А то было мое тело. Это был мой «кожаный костюм», который я носил по жизни. Но я чувствовал невероятную печаль, потому что мое тело было разбито в хлам.

Я не оценивал раньше, что был здоров, мог бегать, заниматься спортом, хорошо себя чувствовать. И вот мое тело, оно такое разбитое. С этим пришло два важных осознания. Я не есть мое тело, я что-то более великое. И второе: я был спокоен, несмотря на травмы и все, что произошло в этой ситуации. И я также понял, что умирание, то есть смерть — это очень естественно, очень прекрасно.

Многие скажут, что я испытал жесткую травматическую смерть через аварию и повреждения. Но я даже не осознавал своих повреждений. Я знал, что мне надо вернуться назад в это тело и продолжать жить ради моего сына.

Повторю, что мне не надо было думать, как возвращаться. Было просто намерение: я возвращаюсь. И как по щелчку я опять в своем теле. Но когда я вернулся в тело, то ощутил всю тяжесть, все сожаление, вину, травму. Все сразу.

Я провел в больнице почти шесть месяцев. Было ужасно снова оказаться в своем теле. Я был на искусственном дыхании, с трубкой в горле из-за коллапса легких. Мои ноги и правая рука не шевелились, а левую руку привязали, потому что я ею постоянно трогал медицинскую аппаратуру.

Было очень тяжело, я чувствовал, что одной ногой нахожусь в этом мире, а другой в том. Потому что я осознавал себя вне тела время от времени. Я чувствовал, что мне нужен отдых и иногда ощущал, что нахожусь в углу, наблюдая за всем со стороны и отдыхая. Но при этом я знал, что мне надо опять возвращаться в тело. И так я ходил туда-сюда.

Также я постоянно общался с Темрой, своей женой. Я вспоминаю, что у нас был очень глубокий разговор пока я находился вне тела. Она сообщила мне свои пожелания относительно похорон. Она хотела, чтобы ее сестры одели красивые платья, и чтобы кузины и племянницы одели особые кольца и украшения. Это были незначительные детали, но она сообщала мне их.

Вероятно, самым глубоким было происшествие, которое произошло в конце моего пребывания в больнице. Меня тогда уже перевели из реанимации, где я находился несколько месяцев, в послеоперационное отделение. У меня были жуткие инфекции, пневмония и из легких постоянно выходили кровяные тромбы. Я был очень сильно болен и очень длительное время.

Но что касается того случая, я тогда уже находился в отделении реабилитации. За несколько недель до возвращения домой я наконец-то мог повернуться и спать на боку.