Рай под колпаком

Усевшись за единственный освещаемый солнцем столик у самого парапета, я окинул взглядом террасу. В дальнем конце расположились двое кавказцев в одинаковых черных кожаных куртках. Судя по тому, как быстро они ели, и отсутствию спиртного на их столике, к криминалитету, вопреки устоявшемуся мнению о кавказцах, они не имели никакого отношения. Мелкие торговцы, доставившие в город ранние овощи и теперь по-быстрому перекусывавшие перед обратной дальней дорогой. А справа от меня, через столик, сидела Верунчик — симпатичная молоденькая проститутка, представлявшаяся клиентам как Инга. На столике перед ней стоял бокал с пепси-колой, она жадно курила, зябко кутаясь в курточку, и то и дело бросала на кавказцев призывные взгляды. «Призывность» получалась плохо — в глазах Верунчика-Инги было больше тоски и понимания того, что все ее старания напрасны. Это не клиенты — это полный облом.

Я невольно пожалел Верунчика. Ее сутенер Афанасий заставлял девушку торчать, в ресторане с утра до ночи, хотя в «дневную смену» подцепить клиента шансов практически нет. Спрос на «ночных бабочек» начинается поздним вечером, да и то ближе к закрытию ресторана.

— Привет! — махнул я рукой.

Она кисло улыбнулась, кивнула. Знала, что я не из разряда клиентов.

Внезапно я понял, что одно дело — сидеть в одиночестве в зале ресторана и слушать чужие разговоры, но совсем другое — просто поболтать со знакомым человеком. Разрядиться в пустопорожнем разговоре, чтобы снять душевный дискомфорт, вызванный визитом Ремишевского, сейчас просто необходимо.

— Есть хочешь? — спросил я.

Она одарила меня все еще недовольным взглядом, но тут же расцвела в благодарной улыбке. — Ага!

Верунчик подхватилась из-за столика и быстренько перебралась ко мне.

— Ух ты! — обрадовано сказала она, усаживаясь в пластиковое кресло. — У тебя здесь тепло, солнышко греет, а я, дура, сидела в тени…

Появился официант. Валера. Что хорошего переняли у Запада в «Chicago», так то, что за завсегдатаями закрепляли конкретных официантов. Где бы я ни сел, меня обслуживал только Валера.

— Добрый день, — поздоровался он.

— Здравствуй, Валера. Значит, закусочку как всегда, но на двоих.

Валера кивнул.

— Салатики из свежих, надеюсь, грунтовых, овощей? — Я выразительно покосился на двух кавказцев.

— Да.

— Хорошо… Икорку красную, не на бутербродах, а просто так, в блюдечке.

— Масло отдельно? — уточнил Валера. — Да.

— А как же селедка в красном вине? — с некоторым сомнением спросил он. Мои вкусы он знал, и это блюдо практически всегда стояло на столе.

— Какие разговоры? Неси.

Валера неодобрительно покрутил головой, но кивнул.

Согласен с ним, селедка и красная икра — блюда несовместимые, но малосольная селедка, вымоченная в красном вине, имеет настолько специфический вкус, что это блюдо трудно отнести к рыбным.

— Может, тебе черную икру? — обратился я к Верунчику.

— Коньячку бы… — просительно протянула она, заглядывая мне в глаза.

— Обойдешься. Я — за рулем, а ты — на работе.

Валера сдержанно улыбнулся, но тут же спрятал улыбку.

— Грейпфрутовый сок, натуральный, а не напиток из него, — сказал я, покосился на Верунчика и спросил Валеру: — Что из горячего порекомендуешь?

— Шурпу из свежей баранины в горшочке, — теперь уже Валера кивнул в сторону кавказцев.

— Уговорил. Верунчику горячее — в первую очередь, а мне попозже.

Официант развернулся, чтобы уйти, ноя его остановил.

— Послушай, Валера, я часто слышу от тебя: свежее это, свежее то… Скажи честно: у вас что, никогда не готовят блюда из залежалых продуктов?

Валера расслабился, улыбнулся и, наклонившись ко мне, доверительно сказал:

— Случается, Артем. — В его глазах играли смешинки. — Но лично тебе я никогда такие блюда не-ре-ко-мен-ду-ю.

— Спасибо.

— Не за что. Валера развернулся и ушел. Нет, все-таки приятно быть завсегдатаем.

— Коньячку замерзшей женщине пожалел… — обиженно пробурчала Верунчик.

Я глянул на нее — скукожившуюся, до сих пор не отогревшуюся на солнце — и рассмеялся.

— Именно пожалел, но не коньяку, а тебя. Тебя от трех капель развозит — какой клиент клюнет на пьяную женщину? Мне, конечно, все равно — хоть упейся, но Афанасий за это тебе таких фингалов наставит, что никакой косметикой не замажешь.

Словно услышав свое имя, из зала на веранду выглянул сутенер Верунчика, чтобы проверить, с кем она сидит. Узнав меня, он помрачнел и быстро ретировался.

Правильно сделал, был прецедент, когда я в первый раз угощал Верунчика обедом. Обедали мы где-то около часа, затем я попрощался и собрался уходить. Тогда Афанасий и пристал ко мне, чтобы оплатил «простой», так сказать, в «работе». Ну, я и… В общем, с тех пор Афанасий обходит меня десятой дорогой.

Появился Валера с подносом и принялся выставлять на стол тарелки и судочки с закусками. Последним он поставил перед Верунчиком исходящий паром объемистый горшочек с шурпой.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.