— Ну и хорошо. Если Хмурый ещё раз попросит, то мне придется выйти за него, — притворно вздохнул я. — Однако, чего не сделаешь ради любимой сестры? И ради вредного брата?
— Вот ещё. Это пока что. Я вот выучусь и тоже буду зарабатывать нормальные деньги, — хмыкнул Кирюха.
На этом мы и порешили. После завтрака мы с Кирюхой снова вышли вместе, и снова расстались почти на пороге.
Я двинулся в сторону автобуса. Теперь я мог себе позволить проехаться на этой зверюге и не задумываться про обед. Однако, стоило мне только вступить под крышу остановки, как зазвонил телефон.
Меня вызвал следователь Комолов.
Во как, всё-таки не кинул меня следак. Я чувствовал, что это он звонит по поводу денег. И этот звонок был как нельзя более кстати.
— Привет, я буду через двадцать минут в «Крошке-картошке» возле Выхино. Знаешь такой ларек? — спросил следователь.
— Да, знаю, в двадцати шагах от выхода, — ответил я.
— Вот туда и подкатывай. У нас не телефонный разговор, — проговорил следователь.
Мда, похоже, что сегодня снова не судьба попасть в техникум. А ведь так хотелось, так хотелось…
Спустя двадцать пять минут я тоже подошел к назначенному месту. Следователь стоял за столиком и задумчиво жевал картошку на картонной подложке. Рядом находился большой пластиковый стакан пива.
— Ого, прямо на работе употребляем? — спросил я, кивая на стакан.
— Думаешь, что я в таком наряде на работу хожу? — хмыкнул в ответ следователь, кивая на свою одежду.
Ну да, вряд ли в кожаной куртке, рубашке и галстуке он пойдет на работу. Слишком нарядно для полицейского отделения. Там больше предпочитают свитера грубой вязки, а рубашки, тем более галстуки, надевают в основном на праздники.
— Тогда в дипломаты переходите?
— Вообще-то на спектакль собираюсь. Благодаря захвату Сивого у меня сегодня незапланированный выходной. Вот и думаю сегодня культурное мероприятие посетить…
— Блин, начальник, вы вроде бы не старый ещё. Зачем вам это? Зачем пропахшие пылью кресла и выцветшие портьеры? Лучше бы в клубешник замутились, там по крайней мере весело и девчонку какую-нибудь на ночь можно склеить.
— Да? Частенько по клубам мотаешься? — спросил следователь.
— Ха! Да откуда у меня бабло на это? — покачал я головой. — Так, иногда дискачи в технаре проводят, вот там подпираем стенки с пацанами. Да ещё порой прибухиваем в туалете. Кстати, если говорить за бабло, то… Где мои бабки, начальник?
— Твои бабки, — хмыкнул следователь так, что я похолодел. — Твои бабки семечки щелкают на лавочке.
Неужели он меня задумал кинуть, а я обознался, выбрав его?
— Ладно, не бзди, а то вижу, как ручки задергались, — хмыкнул следователь. — Сейчас доем и поедем в банк за баблом. Но сначала, я должен прояснить кое-какие детали.
Во как, детали ещё какие-то есть? Почему по телеку ни про какие детали не говорили? Там прямым текстом сказали — три ляма за помощь в отношении поимки. Всё. Больше ни про какие детали не говорил.
— Что ещё за детали? — буркнул я. — Кого-то ещё надо найти? Половину преступного мира завалить? Что ещё?
— Не накаляйся, — покачал головой Комолов. — Ты знаешь, что без меня тебе не получить деньги, так что слушай… Ты правильно сделал, что обратился ко мне. Школоте вроде тебя непросто будет получить бабки у банка. И уже сейчас там трутся шакалы, утверждающие, что это они сдали Сивого. Но только моё слово будет решающим.
— Я весь во внимании, — проговорил я.
— Так вот, всю сумму ты не получишь… Подожди, не ори, — поднял он ладонь, когда я открыл было рот, чтобы вежливо-матерно спросить о причинах его первой фразы. — Всю сумму ты не получишь потому, что с этих нетрудовых доходов удерживается налог. Тринадцать процентов, слыша о таком?
— Вообще-то я слышал про сумму целиком, — буркнул я. — Про налоги в ней ничего не говорилось.
— Так вот я сейчас говорю, — ответил следователь. — И говорю с тобой честно, безо всяких условностей. Без меня тебе ничего не дадут. Только моё подтверждение решающее. Со мной вместе ты получишь два миллиона шестьсот тысяч с копейками. Говорю это для того, чтобы ты не устроил бучу в банке. Вот вроде бы и вся инфа. Есть ещё вопросы?
Ну да, государство тоже хочет отщипнуть себе кусочек от пирога. Государство вечно голодно и вечно хочет есть. С этим ничего не поделаешь, на то оно и государство, чтобы оберегать своих овец и потом неторопливо их обстригать.
— Значит, два с половиной ляма и копейки, — задумчиво проговорил я.
— Эй, чего рожу гнёшь? Я за три года такое зарабатываю, а ты за день поднял. Ты не охренел, бедолага?
— Нет-нет, всё нормально, — я заставил свои губы растянуться в улыбке. — Да уж, печальные у вас в полиции получки.
— А вот это уже обидно, — посуровел следователь.
— Я не хотел обижать. Просто думал, что в полиции больше платят.
— Ну, ты ошибался. Чего думаешь делать с деньгами? Просрешь их или пробухаешь?