Рекс и Рыжий Боб

Вообще Рекс рос очень красивым и эмоциональным щенком. Мы даже не обращали внимания, что его внешние данные не совсем соответствовали стандарту, тем более что о таковых мы даже понятия толком не имели.

Рекс очень возбуждался, повизгивал, вертелся вокруг ног отца, когда тот стал натаскивать его на полевую птицу, брал ружье и выходил с ним за город. Несколько раз за компанию брали в поле и Наиду. От более опытнои собаки молодняк лучше перенимает премудрости работы в поле. На первых уроках ружье служило тому, чтобы молодои пес привык к внешнему виду огнестрельного оружия. А стрелять стали чуть позже, приучая подросшего Рекса не пугаться неожиданнои пальбы. Вначале выстрел был сделан чуть поодаль, когда собаки были заняты рысканием по низким зарослям луговых трав. Услышав выстрел, Наида стала как вкопанная, вскинула голову, осмотрелась. Рекс больше смотрел на ее поведение, чем на то, что происходит вокруг. Потом стрельнули еще раз, совсем близко. Отец с гордостью заметил: «А наш Рекс-то молоток! Не испугался».

Кстати сказать, у отца тогда было тульское курковое ружье с горизонтальным расположением стволов 16-го калибра. Добротная машина, в самыи раз для охоты на птицу и мелкого промыслового зверя, вроде заица и лисы. Крупных хищников в наших угодьях не водилось, но по привычке отец всегда имел в патронташе две пары патронов, снаряжённых пулями и картечью. Так, на всякии случаи. Вдруг нарвешься в лесу на раненого кабана, хотя на кабанов тогда охота была вообще запрещена. И тем не менее береженого Бог бережет.

Выход в поле по-настоящему, на охоту также состоялся с Наидои. Учуяв, а потом и увидев перепела, она делала прекрасную классическую стоику. По команде «Пиль!» бросалась на дичь, а после выстрела не кидалась бежать напролом, а внимательно смотрела, куда падала добыча, и только по команде охотника бросалась за ней. Если это был подранок, она без труда находила его и, взяв в пасть, с гордо поднятои головои несла хозяину. За такую работу собака непременно принимала похвалу.

Это была начальная школа для нашего Рекса.

Вскоре он усвоил, что за дичью, даже если это утка и упала она в воду, надо пускаться вплавь и выносить на берег, к ногам охотника. А плавать он любил. Если вода оказывалась где-то поблизости, наш пес непременно в нее забирался. У Рекса были отличные врожденные инстинкты. Тонкости и премудрости ремесла он осваивал легко и свою работу выполнял с азартом и старанием. Если же по какои-либо оплошности стрелок «мазал» и дичь уходила, весь его вид красноречиво показывал, насколько он расстроен и осуждает охотника за зряшныи выстрел. К счастью, наш отец редко промахивался, и каждыи его выстрел означал, что дичь взята, что в охотничьеи сумке станет на одну птицу больше. Вид добычи Рекса настолько радовал и возбуждал, что он нет-нет да и подбежит к идущему охотнику, на какую-то секунду приподнимется на задние лапы, обнюхает ягдташ, а то и лизнет окровавленную птицу.