Роботы утренней зари

— Чуточку. Когда мы сюда входили, мне показалось, что проводившая нас сюда молодая женщина была заинтересована твоей внешностью. Я почти уверен, что тот же фактор присутствовал в мозгу Кинтаны вчера на банкете, хотя я был очень далеко от нее, и было много другого народа. Здесь, как только ты начал с ней разговаривать, влечение было безошибочным. Я мало-помалу усиливал его, и каждый раз, когда она намекала на конец интервью, она была все менее решительной и всерьез не возражала против продолжения разговора. Наконец, когда она сказала насчет аэрокара, ей, я уверен, хотелось побыть с тобой подольше.

— Это может осложнить мне дело, — задумчиво сказал Дэниел.

— Все это ради доброй цели, — сказал Жискар. — Думай об этом в пределах Нулевого Закона.

Казалось, он улыбнулся, говоря это, хотя его лицо не могло иметь такого выражения.

Кинтана облегченно вздохнула, когда посадила аэрокар на подходящее для этого место. Тут же подошли два робота осмотреть машину и при необходимости перезарядить. Кинтана перегнулась через Дэниела и показала вправо:

— Вот там в нескольких километрах отсюда река. Какой жаркий день!

Она выпрямилась с явной неохотой и улыбнулась Дэниелу:

— Это самое плохое, когда покидаешь Город. Окрестности совершенно не контролируются. Подумать только — позволить быть такой жаре! Вы ее не чувствуете, Дэниел?

— У меня внутренний термостат, мадам, он хорошо работает.

— Чудесно. Хотела бы я иметь такой. В этих местах нет дороги, Дэниел, и нет роботов, которые проводили бы вас, потому что они никогда туда не ходят. И я не знаю, где именно нужное место. Мы должны идти наугад и можем пройти мимо этой базы, даже если мы окажемся совсем рядом.

— Не «мы», мадам. Вам надо остаться. Дальнейшее может быть опасным, но и в любом случае вы без кондиционера, и путешествие будет для вас физически непосильным. Могли бы вы подождать нас, мадам?

— Я подожду.

— Но мы можем затратить несколько часов.

— Здесь есть кое-какие облегчения, а неподалеку, маленький городок Гаррисбург.

— В таком случае, мы пошли, мадам.

Дэниел легко вышел из аэрокара. Жискар последовал за ним. Был полдень, и яркое солнце отражалось в полированных частях тела Жискара.

— Любой признак мысленной активности, который ты заметишь, будет тем, что мы ищем, — сказал Дэниел. — Здесь на много километров нет никого другого.

— Ты уверен, что мы идем правильно?

— Нет, друг Жискар, но мы должны.

Левулар Мандамус хмыкнул и, скупо улыбнувшись, посмотрел на Амадейро.

— Поразительно, — сказал он, — и более чем удовлетворительно.

Амадейро вытер лицо обрывком полотенца и спросил:

— Что это означает?

— Это означает, что все релейные станции в рабочем состоянии.

— Значит, вы можете приступить к усилению?

— Как только рассчитаю правильную концентрацию частиц.

— И долго это продлится?

— Минут пятнадцать, может, тридцать.

Амадейро ждал, все более хмурясь, пока Мандамус не сказал:

— Все в порядке. Я хочу установить на временной шкале 2,72. Это даст нам полтора столетия, прежде чем высший уровень равновесия достигает того, что будет поддерживаться без существенных изменений миллионы лет. При этом уровне Земля в лучшем случае сможет иметь лишь несколько разбросанных групп людей в относительно мало радиоактивных районах. Нам остается только подождать полтора столетия, и дезорганизованные группы Поселенческих Миров станут нашей легкой добычей.

— Я не проживу еще полтора столетия, — сказал Амадейро.

— Сочувствую, сэр, — ответил Мандамус, — но мы сейчас говорим об Авроре и Внешних Мирах. Появятся другие, которые возьмут на себя нашу задачу.

— Вы, например?

— Вы мне обещали главенство в Институте, и, как вы знаете, я жаждал этого. С этой политической базой я могу надеяться стать когда-нибудь Председателем, и я поведу такую политику, которая обеспечит растворение анархических миров поселенцев.

— Приятно слышать. А что, если вы установите поток частиц, а кто-нибудь возьмет да и понизит его еще на полтора столетия?

— Это невозможно, сэр. Как только прибор включится, внутренний сдвиг застынет в этом положении. После этого процесс становится необратимым, что бы ни случилось. Все это место может испариться, а земная кора все равно будет медленно гореть. Я полагаю, что можно построить целиком новую систему, если кто-то на Земле или из поселенцев мог бы сдублировать мою работу, но даже в этом случае доза радиоактивности только увеличится, но не уменьшится. Второй Закон термодинамики присмотрит за этим.

— Мандамус, вы сказали, что жаждете быть Главой. Однако, это зависит от меня, значит, и я должен решать это дело.

— Нет, сэр, не вы, — холодно сказал Мандамус. — Детали этого процесса известны мне, а не вам. Эти детали закодированы в том месте, которое вы не найдете, к тому же оно охраняется роботами, которые скорее уничтожат их, чем отдадут в ваши руки. Вы не можете повлиять на них, а я могу.