Сбежать от Питбуля и Булочки

Действительно Синичка. Действительно не со мной.

Это что такое, мля?

Прокручиваю раз десять, наблюдая, как она выходит из лифта с Бандитом.

В голове оглушающие вспышки. Глазам своим не верю!

Смотрю дату записи. Вспоминаю. Я в больнице был…

И переглядки их я потом помню. "Гера нам помогал"…

Бандит, ты охерел? Я же тебя закопаю…

Сердце надсадно лупит, словно боясь, что сейчас его вырвут. Стучит, стучит, как бомба с часовым механизмом…

Сейчас я кого-то порешу.

Набираю Бандита.

И вместо загса, сегодня примут меня коллеги в СИЗО.

Скидываю вызов.

Нет… Нет… Нет! Остынь, Касьянов. Синичка — это не та женщина, которая может встрять в какую-то блядскую историю. Хрен еë уложишь с наскока. Даже угрозами. Видели, знаем. Первое, что приходит в голову — отметаю. Не спала она с ним. Синичка была невинна…

Эта история не про измену. А про что?

Торможу тачку на повороте к дому.

На записи ничего такого. Вместе выходят из лифта, он чуть касается её спины, подталкивая в коридор, где расположены номера. Синичка испугана, растеряна… Я чётко это вижу по её огромным глазам.

— Так…

Протираю лицо руками.

Но башку ему оторву всë равно!

Снова набираю. Не берёт трубку. И Синичкина не берёт. Обоим оторву!

Просматриваю ещё несколько раз короткое видео.

Ася-Ася… И не сгорела же ты от стыда ничего мне про это не рассказав. Что с тобой делать?

Она не делала ничего плохого. Синичка не способна. Бесит сам факт того, что она не рассказала! И ведь, Гера промолчал тоже.

— Что за хрень?! — взрываюсь я, луплю кулаком по панели.

Захожу во двор. Слава Богу — мои принцессы дома.

В длинной пышной юбке-пачке, торчащей из-под белой шубки и новеньких лаковых берцах, Ариша надевает на шею Коры гипюровую белоснежную подвязку невесты. Любуюсь на это безобразие.

— Папа! — поднимает на меня глаза. — Мы тебя заздались!

— Не заметил! — кипит у меня внутри.

— Опоздун… — осуждающе бросает мне вслед дочка.

Из душевой звук воды.

— Синичкина, — врываюсь я. — Ты бездомная, скажи мне?!

— Аа? — настороженно выглядывает из кабины.

— Я же сказал, дойдете домой — позвони!

— Аа… Телефон на зарядном, — виновато.

— Наказана! — рявкаю я в чувствах.

— Не рычи… — бесстрашно морщит нос.

— Я еще не начинал даже.

Закрывает створку душевой. Не-е-ет… Я не могу ждать, мне надо сейчас! Пока я до Бандита не дошел. И особо тяжко уголовный кодекс не нарушил. Сдергиваю свитер, скидываю остальную одежду. Захожу к ней в душ.

— Дан! — пищит она, смывая шампунь.

Ловлю ее лицо за подбородок, поднимая вверх.

— Кайся, короче.

Озадаченно смотрит мне в глаза.

— Прям сейчас?

— Да!

Облизывая губы, медленно опускается по мне вниз. Мыльной скользкой рукой сжимает член.

Воу…

Колени мгновенно становятся мягкими. Колени мягкими, а член твердым. Ловлю ладонью стенку душа.

Какая воспитанная у меня невеста… Охренеть можно от счастья. Мыльные ручки скользят по мне. Теплые капли воды бьют прямо по головке, обостряя ощущения.

— Я это… не это… — бормочу невнятно.

Вода заглушает звуки.

Обхватывает меня губами, сжимая горячей теснотой ротика. От пускает… И еще раз, облизав как эскимо, повторяет фокус. Глубоко-глубоко. До самого горла.

— Ммм… — закрываю глаза.

Я же что-то хотел от неё. С шипением кусаю губы, разглядывая как под потоками воды горячо смотрится моя девочка.

— Стой…стой…стой… — мучительно бормочу я, подаваясь бедрами назад.

С вопросом хлопает своими ресницами.

— Черт… нет… продолжай… — сдаюсь я, закрывая глаза и упираясь лбом в стекло.

У меня опять амнезия!

Отдаюсь ощущениям на мгновение.

Амнезия… — крутится в голове слово. Была. После больницы. Когда она в гостинице там с бандитом…

— Стоп!

Тяну вверх за руку. Вжимая в стену.

Поглаживаю ее губы пальцем.

— У тебя от меня секреты, Асенька?

Опускает взгляд.

— Нет… Просто не успела рассказать.

— За три месяца?

— Три? Почему три?

Хмурится, задумчиво плавая взглядом.

— Какого беса ты делала в гостинице с Германом, м? — напоминаю я ей.

Вздрагивает, зажимается, зажмуривается.

— Ась?… — напрягаюсь я.

— Можно я лучше продолжу каяться? — пальчики скользят по мне вниз, обхватывают ствол, крепко сжимая его.

Ловлю их, с трудом отдираю от инструмента покаяния.

— Итак… Ты у меня хорошая девочка, да?

Кивает.

— Ничего плохого никогда не сделаешь?

Снова кивает.

— И секретов от меня у тебя не будет?

— А где кнопочка с амнезией? — прижимается к моим губам.

— Ты выхватишь сейчас! Быстро рассказывай!

В ушах шумит пульсирующая кровь. Какой я не стойкий-то…

И вместо того, чтобы внимательно слушать, поднимаю ее бедро, втыкаюсь в теплую плоть. Глубоко целуя, отпускаю тело. Потому что сейчас она скажет какую-нибудь херню, и неизвестно, что между нами дальше…

Мне страшно. И я ловлю себя на том, что не собираюсь, останавливаться, хочу в неё кончить. Чтобы залетела. Потому что это заставит меня принять и разрулить любую хрень, какую бы она там не натворила эти три месяца назад с Герой!

От этого факта, мне больно заранее. Но будет только так. Я её не отдам.

Что. Бы. Она. Там. Не. Накосячила!

Расслабляясь, кончаю, боль с груди переплетается с удовольствием…

Мне кажется, я сейчас сдохну. А нам в загс… вот уже опаздываем, считай.

— Расскажи, — хрипло шепчу ей.