Семь лет в Тибете

Однажды на базаре ко мне обратился незнакомец и предложил купить часы. Точнее, их жалкие останки: старый ржавый механизм без циферблата. Человек сказал: часы сломаны и больше ему не нужны, но, будучи европейцем, я, возможно, смогу отремонтировать их, а он согласен на любую цену. Я взял механизм и тут же узнал наручные часы Ауфшнайтера, проданные им в Западном Тибете, – водонепроницаемый «Ролекс». Мой товарищ брал эти часы в экспедицию на Нанга-Парбат. Расстался с ними Ауфшнайтер без сожаления, но я подумал: ему будет приятно получить их назад, даже если они больше не работают. В любом случае меня разбирало любопытство. С большими сомнениями я отдал часы в починку смышленому магометанскому мастеру, чтобы он повозился с ними. Его очень заинтересовал механизм, и вскоре часы снова пошли. Я преподнес их Ауфшнайтеру в подарок на день рождения. Надо было видеть его лицо!

Осенью проводились большие лошадиные ярмарки. Огромные табуны пригоняли из Сайлинга на северо-западе Китая. Начиналась оживленная торговля: тибетцы – мастера поторговаться. За иных животных платили немалые деньги. Элита любила хороших скакунов и каждый год гарцевала на новых породистых конях. Простой же человек если вообще ездил верхом, то на тибетском пони. Однако аристократы содержали богатые конюшни, выезжали в сопровождении слуг, тоже верховых. Министру кабинета полагался эскорт из шести всадников в форме, чиновникам помельче – меньший. Число лошадей во владении знатного человека зависело от его положения. Некоторые имели до двадцати животных.

Я часто видел женщин верхом на лошадях. Достаточно широкие юбки позволяли им сидеть в седле по-мужски. Они часто сопровождали своих мужей в поездках, длившихся неделями, – в паломничество или к новому месту назначения. В таких случаях дамы надевали головные уборы, напоминавшие крышу, – для предохранения лица от солнца. Еще они натирали лицо темно-коричневым растительным соком, а рот прикрывали повязкой. В таком облачении их невозможно отличить одну от другой, и я, наверное, не раз вел себя невежливо, не узнавая жен своих друзей.

Во время таких длительных поездок верхом маленькие дети сидели на коленях нянек, а те, что побольше, – на сиденьях, напоминавших колыбель с деревянными поручнями, за которые крепко держались, чтобы не свалиться.

В начале декабря наступило очень интересное время. По прогнозам должно было произойти лунное затмение, и с раннего вечера крыши заполнялись любопытными людьми, жаждущими лицезреть это природное явление. Когда тень Земли стала медленно наползать на диск Луны, по городу прокатился шепот удивления. Все стали хлопать в ладоши и кричать, отпугивая коварного демона, заслонившего собой ночное светило. Когда затмение закончилось, счастливые люди разошлись по домам и стали играть в игры, отмечая победу над демоном.

Приближалось Рождество, и в качестве сюрприза я задумал устроить для своих друзей настоящий рождественский вечер с елкой и подарками. Друзья сделали нам столько хорошего, что мне тоже хотелось отплатить им добром. Подготовка к празднику заняла много времени. Мой приятель Третонг, сын покойного министра, уступил под торжество свой дом на несколько дней. Я нанял подготовленных слуг и повара, купил для гостей небольшие подарки: электрические фонари, перочинные ножи, наборы для настольного тенниса. Особые подарки я планировал преподнести моему хозяину Царонгу и его семье. Главным событием должна была стать елка. Госпожа Царонг одолжила мне куст можжевельника в прекрасном горшке, и я украсил его свечами, яблоками, орехами и конфетами. Он выглядел совсем как настоящая рождественская елка.

Вечеринка началась утром, как это принято в Лхасе. Вангдула помогал мне в качестве церемониймейстера – я опасался допустить какую-нибудь ошибку в этикете. Мои гости сгорали от любопытства. Они рассматривали елку со всех сторон, поглядывая на сложенные под ней свертки. Словно дети у нас дома, все были полны восхищения и предвкушения. Целый день мы ели, пили, играли в игры, а когда стемнело, я пригласил присутствующих перейти в другую комнату, зажег на елке свечи, а Вангдула, вывернув свою шубу мехом наружу, исполнил роль Деда Мороза. Мы поставили пластинку «Stille Nacht, heilige Nacht», дверь открылась, и с глазами, полными восторга, люди окружили елку. Господин Лью запел, и кое-кто из окончивших английские школы и знавших эту мелодию подхватили ее. В центре Азии представители разных национальностей распевали дорогой нашему сердцу старый рождественский гимн! Я хорошо научился владеть своими чувствами, но должен признаться, не мог сдержать слез. Меня вдруг охватила тоска по дому.

Однако, видя радость моих друзей, то удовольствие (усиленное, конечно, легким опьянением), с которым они рассматривали свои подарки, я быстро избавился от тоски. Когда гости расходились, они неустанно повторяли, как им понравился немецкий Новый год.