Симон

В назначенный день хозяина в магазинчике не оказалось. Сусанна огорчилась, однако виду не подала. Продавщица торжественно вынесла бархатную коробочку, но не стала ее открывать. Вместо этого, поставив ее на витрину, она сделала приглашающий жест рукой – давайте сами. Сусанна раскрыла коробочку и не смогла сдержать возгласа восхищения: ювелир сделал невозможное, превратив старую костяную пуговицу в настоящее произведение искусства. Он покрыл ее лаком и украсил едва различимыми прожилками серебра. Там, где раньше были стертые почти до прозрачности дырочки, теперь красовались три барочные жемчужины, заключенные в воздушную оправу. Края же пуговицы обрамлял неровный кант из черненого серебра, придающий всей конструкции сдержанное благородство.

Сусанна надела кольцо, отвела руку в сторону и залюбовалась им. Невзирая на внушительные размеры, оно было удивительно легким и почти не ощущалось на пальце.

– Будто родилась с ним, – призналась она.

Девушка аж подпрыгнула от счастья.

– Ой, как хорошо! Вы не представляете, как он мучился. Голову сломал, пока окончательный вариант утвердил. Их же штук восемь было!

– Кого штук восемь было? – оторвалась от созерцания кольца Сусанна.

– Вариантов! Сам извелся и нас извел, выбирая. Очень хотел угодить вам!

Миловидное лицо продавщицы светилось неподдельной радостью, на щеках выступил нежный персиковый румянец. Сусанна представила, как она несколько раз на дню прибегает домой, переодевает бездвижную мать, растирая и обрабатывая тело от пролежней, кормит ее, терпеливо поддакивая недовольному ворчанью, замачивает грязное белье, чтоб вечером постирать и вывесить, и снова, задыхаясь, несется на работу.

– Вы замужем? – спросила она.

Девушка замотала головой – нет.

– Я бы хотела, чтобы жена моего брата была такой, как вы.

Слова вылетели раньше, чем Сусанна успела спохватиться. Она поспешно стянула кольцо, спрятала его в коробочку и не прощаясь выскочила из магазина.

В утро скандала, покинув сувенирную лавочку, она первым делом направилась к торговым павильонам, раздумывая, у кого оставить забранные платки. Ювелир курил, прислонившись плечом к дверному косяку мастерской, и прихлебывал из чашечки остывший кофе. Она выставила руку и пошевелила пальцами, горделиво демонстрируя кольцо. Он рассмеялся и, будто бы готовясь выпить за ее здоровье, поднял чашечку выше головы.

– Нальете и мне? – попросила она.

– Конечно!

Сусанна зашла в мастерскую, оглядела небольшое, обставленное разномастным оборудованием, густо пропахшее лимонной кислотой, серой и жженым воском помещение, чихнула несколько раз.

– Запах, к сожалению, не выветривается, – извиняющимся тоном пояснил ювелир и вытащил из-под стола деревянный, обитый вылинявшим велюром табурет, – садитесь.

– Это аллергия, – вздохнула она, уселась и, пока он варил кофе, неожиданно для себя, пригорюнившись, выложила ему все: про утренний скандал, про то, как тяжело приходится работать, чтобы прокормить семью, про вечно недовольную свекровь и мужа, страдающего дикими болями в позвоночнике.

– Что врачи говорят?

– Случай сложный, оперировать не берутся. Советуют везти в Москву. А это немыслимые для нас деньги.

– Представляю!

Она украдкой любовалась тем, как он медленно, стараясь не расплескать, переливает из узкогорлой джезвы в чашечку кофе, как открывает баночку с песочным печеньем, как высвобождает на заставленном инструментами столе угол и протирает его влажной салфеткой.

Заполучив свою порцию кофе, она поблагодарила и заверила, что выпьет и сразу же уйдет, чтобы не отрывать его от работы. Он запротестовал: «Не спешите, я с вами отдыхаю. Лучше покажите свои работы».

Она передала ему сумку. Он вытащил несколько платков, развернул, придирчиво разглядел, похвалил.

– Сами придумывали рисунок?

– Нет. Шаблоны достались мне… на память.

– От кого? Впрочем, это не важно. А давайте вы оставите платки у нас, мы, думаю, быстро их продадим.

Сусанна стала отнекиваться, но он ее оборвал:

– Это повод видеться с вами чаще.

Она смутилась. Попыталась допить одним глотком кофе, подавилась гущей, закашлялась. Он налил ей воды, постучал по спине. Она ойкнула – не рассчитав силы, он ударил сильнее, чем собирался.

– Это от страха! – заоправдывался он, и она успокаивающе замахала руками – все в порядке.

До дома идти было далеко, но Сусанна решила прогуляться. Она шла, стараясь держаться тени, и думала о том, как мало в ее жизни было любви. У матери был отец, у отца – мать. Потом у него появилась другая женщина, с которой он счастливо прожил до самой своей смерти. У тетушек была бабушка. Младшая тетушка пережила ее на несколько лет и умерла от пустяковой простуды. Врачи не могли взять в толк, как такое могло случиться, но Сусанна знала – она ушла не из-за болезни, а потому, что лишилась смысла своего существования. Два главных человека ее жизни – мать и старшая сестра – покоились в земле, и она последовала за ними, воспользовавшись первым подвернувшимся случаем.

Брат, единственный, кто по-настоящему любил Сусанну, рожден был не для жизни. Она это знала и оберегала его, как умела. Но спасти не смогла.