Следователь по особо важным делам

Человек, который придумал изречение "любое тайное станет явным", вряд ли имел отношения к следовательской работе. А если и имел, то был зарвавшийся оптимист или просто-напросто хвастун. Надо знать, как дорого дается каждый процент раскрываемости. Есть, остаются еще за скобками благополучных цифр неумолимые единицы... Папки, которые лежат в архиве с грифом: "Хранить до..."

Это значит, что кто-то из моих коллег потерпел неудачу. Преступник оказался хитрее, или ему здорово помогли обстоятельства...

Конечно, когда я летел в Североозерск на тихоходном Ан-2, у меня и в мыслях не было, так сказать, программировать на всякий случай возможную неудачу.

Собственно, я себе еще и не представлял людей, с которыми столкнусь во время расследования. Ведь через них, их поступки, поведение ищешь истину.

Но одно я чувствовал. И это не мистика и не шестое чувство. Я даже не знаю что. У меня пропадала уверенность в том, что следователь, занимавшийся раньше делом о самоубийстве в Крылатом, поставил все точки над i. Мне вспомнился совет Ивана Васильевича: вести дело так, словно не было до меня никакого расследования. Но я и в самом деле не забывал о том, что оно было.

Выходило, что Залесская покончила с собой в результате угрызений совести или боязни разоблачения в измене.

Не бог весть какая редкая причина. Вину во всем она брала на себя.

Но может быть, ее довели до самоубийства? Тогда это преступление. Тяжкое л сурово наказуемое. В принципе следователь шел по правильному пути. Он расследовал именно эту линию. Но, внимательно изучив все материалы, я чувствовал, что мой предшественник, возможно несознательно, доказывал версию, изложенную в предсмертном письме самой Залесской.

Мне самому случалось встречаться с подобными случаями: с первых шагов факты до того завораживают, что отделаться от их убедительности или непреложности стоит огромного труда. Помимо этого, увы, кое-где проступали следы спешки. Пусть едва-едва заметно. Я их видел...

Еще. Очевидцев происшествия не было. В таком случае проверка версии убийства, по-моему, обязательн-а. Как бы невероятно это ни выглядело... Любое невероятное может оказаться вполне вероятным, что нередко случается в нашей профессии, берущей начало чуть ли не в Древнем Риме...

Еще Цицерон заявлял: "Даже честные граждане, не смущаясь, прибегают к подлогу".

Опять же - письмо директора совхоза Мурзина. Уверен, забот и хлопот у него, как говорится, полон рот. И если этот занятый человек, депутат Верховного Совета республики, берет на себя смелость и, что очень важно, ответственность обращаться к прокурору Российской Федерации с просьбой пересмотреть прекращенное дело, тут уж действительно стоит о чем задуматься.

И пишет он не только от своего имени. Видимо, общественность совхоза тоже хочет разобраться в этой трагической истории.

Ехать в совхоз с таким настроением, чтобы, подобно Цезарю, воскликнуть "пришел, увидел, победил", я не имел никаких оснований. В конце концов, если я докажу, что мой предшественник прав, моя миссия будет выполнена.

Но так, чтобы никто не мог задать такого вопроса, на который я бы не ответил...

Самолет опустился на зеленое поле. Аэропорт Североозерска - изба. Рядом - традиционная полосатая колбаса.

Меня встретил милицейский "газик". Часа полтора хорошей гонки по не совсем хорошей грунтовой дороге. Мимо бесконечных полей, разделенных ровными квадратами лесозащитных полос.

В Крылатое добираемся в сумерки.

Большое село посреди степи, продуваемое со всех сторон. Домики из кирпича. Кое-где деревянные, финские. Утопают в садах. Главная улица хорошо освещена. Как везде - центральная площадь, обрамленная двухэтажными домами.

Одинокий пес поднялся с крыльца конторы совхоза, вяло шевеля хвостом.

Прощаюсь с водителем, чтобы попасть под опеку участкового инспектора.

Евгений Линев - молодой парень, с умным, внимательным лицом. Совершенно непохожим на те, которые канонизированы в фильмах.

Участковый проводил меня в дом для приезжих. Пристройка к зданию конторы. Сторож, Савелий Фомич, сам открыл чистенькую, теплую комнату с двумя койками.

- Вы будете жить один, товарищ следователь, - поспешил заверить Линев.

- Верно, - подтвердил сторож. - Вон там у нас санузел, умывальник. Рядом - кухонька. Газу, правда, в баллонах нету. Никак не сменяют...

- Ничего, обойдусь. Столовая есть?

- А как же! - ответил Савелий Фомич.

- Но сейчас поздно, закрыто. - Линев посмотрел на ручные часы.

- Это точно, - сказал сторож. - Деревня. С курями спать ложатся. А чаек у меня готов. На плиточке. С устатку не мешает, а?

- Не мешает, - сказал я. - Спасибо.

Участковый инспектор спросил:

- Я вам нужен, товарищ следователь?

- На сегодня нет. Благодарю за хлопоты...

Он пожал плечами:

- Какие там хлопоты. Служба. - И, откозыряв, ушел.

- К молодой жене. Секретарша директора, - подмигнул сторож. - Две недели, как свадьбу сыграли... За ради нее и напросился сюда из района.

- А прежний?

- Тю-тю. Подался далече... Перевели.

"Жаль, - подумал я. - Одним помощником, знающим село и его обитателей, меньше..."

Сторож, прежде чем сходить за чаем, почесал затылок: