Смерть современных героев

— О, Чарли! — Мисс вздохнула: — Ты думаешь, я не понимала его слабостей? Его комплексов еврейского мужчины? Эти растянувшиеся на всю жизнь отношения с мамочкой. Он ее ненавидел, я тебе говорила, что один и тот же сон снился ему многие годы: будто бы он засовывает горячо любимую мамочку в печь. Его мамочка также была небезынтересным характером. Она никак не хотела смириться с тем, что ее сын живет с гой-женщиной. Только через пять лет она согласилась увидеть меня, и Чарли повез меня в Форт-Лодердейл, во Флориду. Как все приличные retired бизнесмены, родители Чарли, разумеется, поселились во Флориде. В каждой среде свои ритуалы и свои понятия о том, что прилично, что хорошо, что насущно необходимо для престижа. Поселиться во Флориде после retirement было насущно необходимо… В первый же вечер, в момент, когда я погрузилась в семейную ванну, вдруг без стука вошла мамочка Чарли. Она принесла чистые полотенца для «dear Фионы». Принесла и уставилась вываливающимися глазами, — у старухи была какая-то болезнь глаз: они выпучивались из орбит, — уставилась на тело женщины сына. «Йес, мазер, могу я вам чем-нибудь помочь, мазер?» — спросила я ее голосочком опереточной англичанки, ты знаешь, Джон, я могу быть такой, когда хочу. Старуха подошла ко мне и, наклонившись к ванне, поддела желтым пальцем одну из моих грудей. «Они уже вянут, твои tits! Скоро упадут вниз…» — пробормотала она на ужасающем английском выходцев из Центральной Европы. Ухмыльнулась всеми слоями мейкапа на физиономии и ушла. И только тогда я испугалась и заорала. Я орала и терла груди губкой и плакала. Прибежал Чарли и, когда понял, в чем дело, очень рассердился. И на свою мать, и на меня. Утром мы улетели из Форт-Лодердейл. В самолете я несколько раз выходила в туалет и разглядывала свои груди в профиль. Я боялась, что старуха сглазила меня.

— Пойдемте, мисс Ивенс. — Джон встал и начал одеваться.

Мисс сняла полотенце, покрывавшее грудь.

— В конце концов груди действительно упали.

— В самолете из Флориды в Калифорнию?

— Нет, в других самолетах. И в поездах. И особенно резко и низко они, бедные, опускались в моменты, когда я протягивала таможенникам паспорт. Я думаю, я знаю, когда они окончательно свалились, — это было на франко-швейцарской границе, я ехала из Женевы, и среди моего багажа были спрятаны семь с половиной килограммов кокаина. — Мисс встала и, раскрыв оставшееся полотенце, голая, направилась к ванной. Остановившись у двери шкафа, прикрыла ее и взглянула на себя в зеркало. Повернулась в профиль. Смеясь, из-за плеча взглянула на Галанта: — Жопа у меня до сих пор еще очень неплохая, не правда ли, мистер?

22

Виктора они нашли на углу Ларга Сан-Марко и улицы Спеччиэри. Руки в карманах плаща, он пристально глядел на распятую в витрине куртку бледно-зеленой кожи.

— Нравится? — Подпрыгнув, мисс Ивенс обняла Виктора за талию.

Стеснительно покосившись на Галанта, латиноамериканец цокнул языком.

— Фиона, ты спрашиваешь?! Плюс в Париже такая стоит целое состояние. Кожаные изделия здесь куда дешевле… — Даже сдержанный румянец появился на синеватых щеках Виктора.

— Зайдем внутрь, дорогой мужчина, познакомимся с ней поближе, — пропела мисс и схватила Виктора за руку.

— Но, Фиона, у меня ведь нет money! — неэнергично запротестовал Виктор.

Сквозь стекло витрины бутика за ними, улыбаясь, наблюдал хозяин, седовласый бледный тип в сером костюме с искрой. Продолжая протестовать, Виктор все же последовал за мисс Ивенс. Хозяин широко открыл перед ними красиво залившуюся колокольчатой музыкой дверь.

— Я подожду вас! — крикнул Галант вслед паре и, потоптавшись у витрины, огляделся. В дальнем конце Ларга Сан-Марко пересекали обрезанные головы нескольких толстощеких стариков, а через несколько метров проскользнула покрасневшая от натуги голова гондольера и его плечо в черном свитере. Ларга Сан-Марко упиралась в канал. Внутри бутика уже надевший прекрасную куртку Виктор танцевал перед большими зеркалами, то приближаясь, то отходя, а мисс Фиона Ивенс, сжав сумочку, глядела на Виктора взглядом любящей матери, пришедшей купить сыну подарок. Маленький хозяин, шевеля губами, что-то объяснял мисс. Обойдя витрину бутика, Галант увидел далеко в конце улицы Спеччиэри блокирующую ее старую стену или бедро старого здания. В противоположном конце улицы, соперничая с заслоняющей обзор висячей рекламой «Кодака»: «Аррареччи Пелликоле», — выдвигался бок идентичного же старого здания. Характер и порядок, в каком были сложены камни, не оставляли сомнения в том, что славный памятник архитектуры принадлежит к семейству церквей.

— Я купила ему эту куртку, — сказала у него над ухом мисс Ивенс. — Мне лично больше понравилась другая, темнее и с плечами, но Виктор рад, как маленький ребенок. Ему нравятся элегантные вещи.

— К сожалению, его вкус опережает его средства.

— God! Посмотри на себя. Ты расхаживаешь по улицам в токсидо и лаковых туфлях. Элегантное черное пальто. Белый фуляр на шее. Неплохо для простого американского мужчины из апстэйт штата Нью-Йорк, Джон. Я бы не назвала твой стиль ординарным…