Содержательное единство 2007-2011

Теперь – о возможной иранской ракетной угрозе США. Если Иран действительно захочет "долбануть" по Вашингтону, то, исходя из возможной конфигурации баллистических траекторий, РЛС в Чехии и противоракеты в Польше, действительно, окажутся как раз примерно "по пути". Но захотеть – мало. Нужно еще смочь. То есть, для этого Иран должен еще и суметь создать стратегические МБР с дальностью свыше 12 тыс. км, способные непосредственно угрожать Америке.

Однако в этом – пусть и маловероятном – случае первый эшелон "антииранской" ПРО американцам нужно ставить, опять-таки, в Турции, или в Азербайджане и Грузии! А второй (то есть, чешско-польский) эшелон – обязательно оснащать суперсовременными скоростными противоракетными комплексами, способными действовать по баллистическим целям на высоких траекториях! То есть, ракетами типа GBI или еще более современными.

Но если эти противоракеты будут высокоскоростные, способные "работать" по баллистическим целям на высоких траекториях, и в том числе на "боковых" и "догоняющих" курсах, то они – сразу же и автоматически – становятся средством борьбы не только с гипотетическими иранскими, но и с реально существующими стратегическими российскими МБР!

И как тогда нам на это реагировать?! И в чем тогда суть игры под названием "упокойка"?

Есть такая композиция в стратегической теории игр. Если противник расставил определенные фишки определенным образом, то тебе гарантирована "хана". Сопротивляться уже бессмысленно. И в такой игре главное – не дать противнику расставить подобным образом фишки.

Наша игра состоит в том, чтобы фишки противника не были "втихую" расставлены так, чтобы для России внезапно возникла "хана". А игра под названием "упокойка"? У нее-то какие цели?

Часть седьмая. Выступление Путина в Мюнхене и реакции на него

Так были, все-таки, у президента России основания для тревоги, для мюнхенских заявлений об угрозах со стороны США и необходимости поиска Россией "асимметричных ответов"? После всего, что мы здесь разобрали, очевидно, что такие основания были. И основания очень и очень серьезные.

А каковы реакции?

Наблюдатели сообщают, что во время речи Путина в Мюнхене 10 февраля западные высокопоставленные лица (в том числе Роберт Гейтс и делегация конгресса США) "сидели с окаменевшими лицами". Что Ангела Меркель "отводила взгляд", а позднее неуверенно двинулась к выходу, выронив какие-то листы. Что Гейтс подчеркнуто углубился в свои записи и на заданный ему вопрос "хочет ли он ответить" – отреагировал отрицательно, только улыбнулся.

Основные реакции участников саммита пошли на следующий день.

Гейтс, выступивший на саммите 11 февраля 2007 года с ответной речью, обвинения на тему "холодной войны" отверг. При этом он говорил "обтекаемо" и иронично: "Одному из вчерашних ораторов почти удалось погрузить меня, как бойца "холодной войны", в ностальгию по временам, когда все было гораздо проще. Но сегодня мир сложнее, чем 30 лет назад. Все мы сталкиваемся с множеством общих проблем, и решать их нужно в партнерстве с другими странами, в том числе и с Россией. Хватит нам одной "холодной войны"". Далее Гейтс заявил, что "России не следует бояться продвижения НАТО к ее границам", но тут же добавил: "Существует реальная необходимость экспорта безопасности за пределы границ Североатлантического альянса".

Затем Гейтс дистанцировался от Рамсфелда, в свое время сделавшего различие между "старой" Европой, где критиковали войну в Ираке, и "новой" (Восточной) Европой, в основном поддержавшей США в 2003 году. "Подобные характеристики ушли в прошлое", – сказал Гейтс, обозначив тем самым, что эпоха Рамсфелда закончилась. И добавил, явно бросая камень в огород предшественника: "…Большинство людей в мире понимают, что время от времени мы совершаем глупости, но мы на стороне добра".

Сенатор-республиканец Джон Маккейн, возможный кандидат на пост президента США, выступил против России и Путина гораздо резче: "…В сегодняшнем мире нет места беспричинной конфронтации… Будет ли поворот России к автократичному правлению еще более заметным, станет ли внешняя политика страны еще более противоположной принципам западной демократии, и будет ли ее энергетическая политика по-прежнему использоваться как инструмент устрашения?" А далее последовал еще один, совсем решительный, тезис: "Москва должна понять, что она не может иметь настоящего партнерства с Западом, пока ее действия дома и за рубежом фундаментально конфликтуют с основными ценностями демократий Европы и Америки".

Тему, разумеется, тут же подхватили газеты.