«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

Во-вторых, на практике часто обходились без подтверждений с земли, одними рапортами свидетелей-летчиков. Так, по словам ветерана 1-го гвардейского истребительного авиаполка В.И.Клименко, в 1942—1943 гг., если летчик докладывал, что сбитый им самолет упал за линией фронта, а подтверждений тому от партизан получить не удавалось, то сбитый засчитывали на основании одних лишь подтверждений других пилотов группы или экипажей прикрывавшихся истребителями ударных самолетов. О том же сообщает и воевавший (в 31-м, 236-м, 111-м гвардейском и 40-м гвардейском истребительных авиаполках) до весны 1945-го А.Е.Шварев: если, согласно докладу, сбитый упал за линией фронта, «здесь уже верили словам летчиков». А в действовавшем под Мурманском 145-м (затем—19-й гвардейский) истребительном – по словам воевавшего в нем в 1941—1944 гг. И.Д.Гайдаенко – так поступали в тех случаях, если летчик сообщал о падении сбитого в море¹³⁴. В 11-й гвардейской истребительной авиадивизии в 1943—1945 гг. порядки были еще либеральнее. Правда, в ее 867-м (затем – 107-й гвардейский) истребительном авиаполку – как сообщает тот же И.И.Кожемяко – по одному лишь докладу свидетеля-летчика победу засчитывали, только если свидетель имел хорошую репутацию. Но вот в 814-м (затем – 106-й гвардейский) истребительном – как явствует из воспоминаний воевавшего в нем К.Г.Звонарева – подтверждение наземных войск вообще запрашивали только в том случае, если предполагаемая победа была одержана во время «свободной охоты», а обычно обходились подтверждениями экипажей Ил-2 (сопровождением которых в основном и занимался полк)¹³⁵. Наконец, Н.П.Цыганков, отвечая на вопрос интервьюера о принятых в 1942—1944 гг. в 21-м истребительном авиаполку ВВС ВМФ правилах засчитывания сбитых, совсем не упомянул о подтверждениях с земли; как вытекает из его слов, для засчитывания требовались лишь свидетельства других летчиков группы или все тех же экипажей сопровождаемых штурмовиков¹³⁶. А ведь 21-й воевал не столько над Балтийским морем, сколько над сушей...

В-третьих, на практике сбитых зачастую засчитывали вообще без подтверждений! «В советских ВВС в первый период войны, – уверяет, не желая видеть разницу между бумагой и жизнью, Г.Ф.Корнюхин, – воздушные победы засчитывались летчикам только на основании письменного свидетельства наземных войск»¹³⁷. Однако в 6-м истребительном авиакорпусе ПВО в июле 1941-го обходились не только без подтверждений с земли, но и вообще без каких бы то ни было подтверждений – засчитывая победу на основании одного лишь доклада пилота! А точнее, на основании одного лишь предположения пилота о том, что он сбил немецкий самолет! Так, после боев, проведенных летчиками 34-го истребительного авиаполка в ночь на 22 июля 1941 г. над Юго-Западным Подмосковьем, в районе Алабино – Наро-Фоминск – Боровск, капитану М.Г.Трунову сбитый был записан постольку, поскольку обстрелянный им бомбардировщик «Юнкерс Ju88» «снизился до бреющего», младшему лейтенанту А.Г.Лукьянову – поскольку Ju88 (или похожий на него бомбовоз «Дорнье Do17»), который он поразил пулеметным огнем, «резко снизился», а младшему лейтенанту Н.Г.Щербине – и вовсе только потому, что он «с дистанции 50 м выпустил две очереди в двухмоторный бомбардировщик», который сразу же после этого был потерян им из виду (!)... Докладывая об этих боях командиру корпуса, командир 34-го полка майор Л.Г.Рыбкин каждый раз особо оговаривал, что «подтверждений нет», что падения обстрелянных самолетов никто не видел, – но победы были все-таки засчитаны!¹³⁸ По-видимому, «наверху» срочно требовалась победная реляция... «Примеры достаточно типичны, – подчеркивает работавший с документами 6-го авиакорпуса Д.Б.Хазанов, – и их можно продолжить»¹³⁹.

Старшему лейтенанту С.В.Тютюнникову из 19-го истребительного авиаполка истребительной группы ПВО Ленинграда 6 июля 1941 г. тоже засчитали победу на основании одного лишь его доклада о падении атакованного им финского бомбардировщика «Бленхейм» (в действительности тот был только поврежден, а не сбит)¹⁴⁰.