Солнце восемь минут назад

Положив замолчавший телефон на подушку, художница поспешно оделась и, подойдя к окну, отодвинула портьеру. Утро ослепило ее. Небо было ясное, солнце уже успело подняться над крышами старинных особняков близ Солянки. В морозном воздухе то и дело мелькали крошечные огненные иглы – замерзшие кристаллы воды преломляли солнечный свет. Края оконных стекол – в комнате стояли старые двойные рамы – украсили размашистые пейзажи, автором которых был иней. Александре от души было жаль тех детей, в доме у которых стояли современные стеклопакеты, – на них мороз свои узоры не рисовал. Она помнила, как в детстве подолгу любовалась на снежные заросли, расписавшие стекло, поражаясь тому, что узор нигде не повторяется. Отец рассказывал ей, что это замерзшие молекулы воды воссоздают картины первобытной растительности, такой, какой та была задолго до появления человека. Саша не сомневалась в том, что это правда, и до сих пор не удосужилась проверить, так ли это на самом деле. С трудом оторвавшись от окна, художница отдернула вторую портьеру и поспешила на кухню.

* * *

– И ничего-то здесь не изменилось! – немедленно заметил Мусахов, когда Александра распахнула перед ним дверь черного хода. Переступив порог кухни, гость оглядел синие облупившиеся стены и покачал головой: – Вчера забыл спросить – сколько? Сколько она с тебя дерет?

– Цена вполне уместная, учитывая расположение… – начала Александра, но Мусахов перебил:

– Так сколько?

И, услышав цену, кивнул:

– Юлька – жадная. За копейку удавится. В комнату можно заглянуть?

Осмотрев мастерскую, торговец шумно втянул носом воздух:

– Н-ну… Больше похоже на человеческое жилье, чем то, что было раньше.

– И есть ванная, – не без гордости присовокупила Александра.

– У тебя бытовые идеалы времен военного коммунизма, моя драгоценная, – пожал плечами Мусахов. – Конечно, с какой точки зрения смотреть. Одному нужны золотые унитазы, для другого это все так, мирские искушения… Ладно, где мой кофе?

– Готов. – Художница отодвинула стул от рабочего стола. – Присаживайтесь, сейчас принесу.

Вернувшись через минуту с двумя кружками, она устроилась за столом напротив гостя:

– К сожалению, больше угостить нечем. А… Заказ в машине?

– Я решил сделать тебе доставку в подарок. – Торговец осторожно поднес кружку к губам и поднял внимательный взгляд поверх дымящегося кофе. – Ты же не за рулем, насколько я помню.

– О, нет, не стоит… – запротестовала Александра, пытаясь придумать вежливую форму для категорического отказа, и умолкла. Что-то говорило ей, что Максим будет не в восторге от постороннего вторжения. Художнице вспомнились ограничения, которые он на нее наложил: не вывозить олеографии за пределы отеля, не выкладывать их снимки в Сети. «Чужие здесь не ходят!» – как наяву услышала она резкий голос.

– Это неудобно, – сказала, наконец, Александра, нарушая повисшую паузу.

– Саша, – тихо и выразительно произнес Мусахов, ставя на столешницу кружку. К кофе он не прикоснулся. – Такая строгая секретность вокруг такой чепухи – плохой признак. Ты это знаешь не хуже меня. Ладно, не хочешь выдавать клиента – не настаиваю, не мое дело. Но скажи хотя бы, в каком направлении исчезаешь?

Александра делано засмеялась, откидываясь на спинку стула:

– Сама не знаю! Вот правда, не знаю адреса… Меня оба раза возили, даже примерно дорогу не вспомню. Это не город, не дачный поселок, а просто…

Она запнулась и развела руками:

– Просто лес.

– По какому хоть шоссе тебя возили? – Мусахов выглядел очень серьезным.

– По Ярославке. Но потом мы ушли направо. И потом еще были повороты.

– А как ты сейчас собралась туда попасть?

– Позвоню знакомым, они сориентируют таксиста. Геолокацию пришлют, в конце концов… Не беспокойтесь за меня!

– Так ты там не одна? – подался вперед Мусахов. – Что за знакомые? Я их знаю?

– Не сомневаюсь, что знаете, но называть имен не буду, – Александра поднялась из-за стола. – Это их бизнес. Не обижайтесь, Иван Константинович. Мне бы с вами за товар расплатиться да собираться в дорогу… Сколько я должна?

Мусахов тоже встал. Обиженным он не выглядел – скорее, встревоженным.

– Понимаю, Саша, что лезу не в свое дело. – Он обвел взглядом стеллажи, стоявшие вдоль стен, полки, загроможденные папками, свертками и банками. Систему в этом хаосе могла рассмотреть только сама художница. – Но мне сегодня не спалось. Все вспоминал того своего приятеля…

– Которого закопали в лесу?

– Может, и не в лесу, – покачал головой Мусахов. – Никто ничего не знает. Но после того, что он натворил, учитывая, каких людей обманывал, лес – вероятный вариант. Лес или бетон на стройке. Венки гниют тысячами по всей Москве. Какие угодно. Зачем стряпать новые, если можно старые на пятак ведро закупать? Сейчас и хороший-то товар никому не нужен. Так откуда к тебе прилетел такой заказ?

– Это декор, Иван Константинович. – Александра успокаивающим жестом коснулась руки торговца картинами. Она была искренне тронута его участием. – Не подделка. И ничего зловещего в этом нет. Просто прихоть заказчика. Пойдемте к машине, я вам помогу.