Современные рассказы о любви. Адюльтер

Марта поменяла телефонный номер, иначе она боялась, что не справится. Однажды Изотов подкараулил ее у подъезда. Она плакала и кричала, как она его ненавидит, и молила, чтобы он оставил ее в покое.

– Ты же врач, а делаешь так больно! Оставь меня, оставь, ну умоляю! Мне надо выкарабкаться и жить, ну пожалей меня, пожалуйста!

Он кивнул и ушел. Она смотрела ему вслед и не понимала, что страшнее: что он ушел или что он мог остаться.

Смирнов видел, как Марта страдает, и страдал сам. За двоих. За себя и больше – за нее. Это и было высшее проявление любви. Он желал ей счастья – с кем угодно, только бы не видеть ее больных глаз. Всю нехитрую Мартину работу он теперь делал за нее, проводил пару раз до дома, острил, размахивал портфелем. Она не очень-то реагировала, просто шла рядом и смотрела себе под ноги.

И однажды, обнаглев, сделал ей предложение. Марта удивилась, подняла брови и внимательно и долго смотрела на Смирнова.

И вдруг, неожиданно даже для себя, сказала «да».

На свадьбе Марта напилась и безудержно веселилась. Ей казалось, что это вообще не ее свадьба, а происходящее если и имеет к ней отношение, то, скорее всего, это поминки по ее большой любви и прошлой жизни.

Жить стали у Марты – не в коммуналку же идти к соседке с кислыми щами и разбитым сердцем. Смирнов старался, как мог. По субботам пылесосил квартиру, мыл машину тестя, ездил на рынок – хотел услужить всем и всему, что имело отношение к Марте. Его не очень замечали, так, скорее снисходительно мирились с его присутствием. У Марты он многого не просил, да и немногого тоже – был счастлив просто находиться у нее в доме. Мог ли он мечтать?

Через два года Марта родила девочку. Назвали Катей. Смирнов был на седьмом небе. Он вставал по ночам, пеленал дочку, варил каши, бегал к семи утра на молочную кухню, гулял с коляской в парке. Родители Марты его почти полюбили. А Марта? Иногда она ездила к Галине, пили красное вино, заедали сыром, много курили тонкие ментоловые сигареты и говорили «за жизнь».

– Тебе повезло, – твердила Галина. – В двадцать восемь выйти замуж, и так удачно. Это же не муж, а бриллиант!

– Я его не люблю, я его терплю, – отвечала Марта. – А люблю я Изотова все еще.

Галина увлекалась гороскопами:

– Ты – Близнец, одна твоя половина – Смирнов, другая – Изотов, и все в тебе прекрасно уживается.

Это было сказано чуть презрительно. У нее было на это право. Галина же выбрала любовь.

– А хочешь стариться в одиночку, положиться не на кого, детей нет, в праздники – никого. И ждать, ждать, когда заскочит на час и будет искоса на стрелки смотреть. Зато любовь! – то ли с иронией, то ли с горечью сказала Галина. – Ты же так не захотела!

– Слушай, а ведь и ты несчастна, и я, так в чем мораль? – спросила Марта. Обе рассмеялись.

Когда Катьке было три года, Марта встретила в метро Изотова: рассматривала себя в темном дверном стекле и обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Из вагона они вышли вместе.

Закрутилось все по новой, с утроенной силой. Они словно наверстывали упущенное и такое безжалостное время. Оставив Катьку на родителей и Смирнова, уехали в Ригу. Жили в центре, в маленькой гостинице.

Тогда Прибалтика была почти заграницей. Бродили по узким рижским улочкам, ели пирожные со взбитыми сливками, смородиновое желе, пили бесконечный кофе с корицей. И почти не спали ночами – от кофе и нескончаемых ласк. Почти забыв, что есть другая жизнь там, в Москве. Отодвинув ее на три дня. Если бы он позвал ее, Марта ушла бы тут же, собрав чемодан и прихватив Катьку. Но Изотов молчал, только отшучиваясь: не дождалась, мол, меня. Забыв, видимо, про свою жену и двоих сыновей.

В Москве было пасмурно, Катька вечно болела, мама тихо осуждала, а Смирнов упорно делал вид, что не замечает Мартиных блуждающих глаз. Теперь в Москве они с Изотовым встречались у Галины днем, времени катастрофически не хватало, потому что, кроме поцелуев и объятий, еще хотелось долго сидеть на кухне, покачиваясь на стуле, пить кофе, курить и говорить обо всем на свете. И главное, главное – не спешить. Роднее человека у Марты не было. Они обсуждали все или почти все – детей, работу, денежные проблемы, тряпки, книги, последние фильмы и премьеры, – только не говорили о самом важном: что у них впереди и есть ли это самое «впереди».

Изотов уговаривал жить сегодняшним днем.

– Ты не хочешь ответственности и проблем, – яростно возражала Марта. – Ты только берешь, тебе так удобно!

– А тебе? Только я могу выдерживать твои бесконечные рассказы о том, какой замечательный у тебя муж, – отвечал Изотов.

Марта злилась и замолкала.

Перед Смирновым она вины не испытывала. Почти. Просто было немножко неловко.

Смирнов кормил Катьку завтраком и водил в сад по утрам, давая Марте подольше поспать. Продолжал пылесосить и гладить, приносил из магазина тяжелые овощи и молоко. Марта почти примирилась с его присутствием в своей жизни. Он ей не мешал. Она разрешала себя обожать. Восхищаться. «В конце концов, он получил то, чего так страстно хотел. А остальное – не мое дело». Так она успокаивала свою совесть.