Спасатель 2

Для обычной ладьи подобное задание - плыть в открытом море во время шторма было бы смертельно опасным, но катамарану оно было по плечу. Конечно, надо заметить, что многокорпусная конструкция помимо явных преимуществ - малого водоизмещения и способности нести большую парусность, имеет и некоторые недостатки. Великолепные ходовые качества катамарана, способного даже под рангоутом двигаться быстрее однокорпусного судна, идущего под парусом, влечет за собой опасность опрокидывания. Оговаривая с капитанами моих красавцев особенности судовождения катамаранов, я особо подчеркивал этот момент, иллюстрируя его на маленьких макетах. У двухкорпусного корабля плечо восстанавливающей пары и, следовательно, восстанавливающий момент больше, чем у однокорпусного. При малых углах крена это хорошо, катамаран быстро выравнивается. Но столь легкое выравнивание может привести к беспечности экипажа. Стоит кормчему увлечься и развить чрезмерную скорость, или же пойти слишком крутым курсом, как появляется опасность возникновения сильного крена, достигающего угла опрокидывания. Как только центр тяжести поднимется выше центра сил плавучести, восстанавливающий момент превращается в опрокидывающий, и кораблик оказывается вверх килем.

Конечно, некоторые меры против опрокидывания я предпринял. Для повышения остойчивости катамарана и облегчения управления мы установили на них чугунные фальшкили. На “Чайке” балластный фальшкиль сделали поменьше, а на “Поморнике” покрупнее, чтобы сравнить, какая конструкция удобнее в эксплуатации. Все-таки для речных судов увеличение осадки нежелательно.

Были внедрены и некоторые другие новшества: Навесной руль, закрытые трюмы, каюты для экипажа, удобное воронье гнездо, клюз для якорного троса, закрываемый во время шторма заглушкой. Вообще-то я планировал заменить трос якорной цепью, но корабельщики меня просто не поняли. Дескать, к чему возить на корабле лишнюю тяжесть, да и вообще, зачем тратить ценный метал на подобную блажь, если старый добрый пеньковый трос и так прекрасно справляется со своей задачей. Ну ничего, вот переживут моряки настоящий шторм, когда якорные тросы лопаются, как нитки, и получат хороший урок на будущее.

И, конечно, корабли снабдили большими компасами. При их изготовлении, правда, возникли некоторые затруднения. Нет, достать магнетит оказалось несложно. Новгородские купцы могли этого добра привезти сколько угодно. Выковать стрелку, намагнитить о кусок магнитного железняка и насадить на ось тоже трудностей не представляло. Но когда дело дошло до разметки шкалы компаса, я совершенно запутался. Сначала я решил разделить круг на двенадцать частей. И потому, что так привычнее, ведь в средневековье все считают дюжинами, и потому, что так в памяти отложилось - в компасе должно быть сто двадцать делений, по три градуса каждое. Но компас с дюжиной делений выглядел как-то непривычно. Мне, конечно, со школы не приходилось брать в руки столь примитивный прибор, ведь в обыденной жизни все пользуются навигаторами, а на курсах выживания нам анахронизмы не давали, разрешая применять лишь средневековую технику. Но, поразмышляв, я решил, что если розу ветров изображают с шестнадцатью лучами, то и шкалу компаса нужно разметить соответствующе. Полученный результат меня удовлетворил, а одну шестнадцатую часть круга я без колебаний обозвал румбом, хотя и чувствовал, что это не совсем так. Но в чем тут подвох, и чем плох мой румб, я решительно не понимал.

Ну да ладно, у нас еще будет возможность все переделать. А пока штурманы моих катамаранов проведут испытания новых приборов и, заодно, составят карту магнитных склонений бассейна Волги и Каспия. Позже мы соберем данные по всей Руси, а потом и в Балтике и в северной Атлантике, составив точные таблицы склонений.

Кстати, еще не решен вопрос, где сооружать судоверфи для океанских судов. В Переяславле, пожалуй, не стоит, ведь поднимать огромные корабли по Оке довольно затруднительно. Глубины тут небольшие, а фарватер узкий, да еще он каждый год меняется. Наносы опять-таки постоянно возникают, а вдоль берегов еще и коряжник мешается. Конечно, в половодье река судоходна по всему течению, вплоть до истоков. Мало того, весной по Оке можно подняться через Очку до Самодуровского озера, из которого с другой стороны вытекают притоки Сейма, через который можно добраться до Десны и далее до Днепра. Но только этот прямой, без волока, путь открывается ненадолго и крайне ненадежен.