Спасатель 2

- Я не из Афинского герцогства, а с Эвбеи, - прокричал по-гречески рыцарь, разом вспомнив настоящее название острова. - Благородный сеньор, за меня дадут княжеский выкуп. Я эвбейский триарх!

Что такое триарх, русич не знал, но, услышав про Эвбею, Проня остановил замах. Остров тоже надлежит вернуть василевсу, и этот молодец может в том поспособствовать.

На том первая фаза сражения и закончилась. Большинство негропонтских рыцарей осталось недвижно лежать на земле, барон Марино был уведен в узах, а дружинники проскакали на свое место на правом фланге и снова собрались под посольским знаменем. Настоящая битва только начиналась.

Франкские кони еле продвигались по глубокой грязи, в которой увязали по самые бабки, но, хотя и с трудом, все же шли вперед. Однако, у латинян уже не осталось никакого порядка. Каждый рыцарь стремился побыстрее вырваться из мерзкой ловушки и как мог понукал свою лошадь, так что вместо шеренг, пусть изогнутых и разорванных, всадники продвигались рассыпанным строем.

- Аууууууууууу - Протяжно просигналил никейский горнист, призывая к вниманию, а затем подал команду на перестроение. - Дуууу-дуууу-дуууу.

Копейщики - и профессиональные воины, приплывшие из Вифинии, и набранные в Фессалии крестьяне, уже прошли обучение элементам строевой подготовки и без заминки исполнили команду, перестроившись из двух шеренг в четыре.

- Тата-тата-тата - Радостно протрубил тонким голосом второй рог, подавая сигнал легким пехотинцам, вооруженным дротиками, простыми луками и пращами. Псилы, не заставляя себя ждать, тут же прошли через открывшиеся проходы и пористали к неприятелю через мокрое поле, даже не пытаясь соблюдать какое-либо подобие строя.

Перешли в наступление и отборные вифинские лучники, спокойно спустившиеся вниз и начавшие методично расстреливать правый фланг наступающей конницы. Много позже такой тактический прием назовут фланговым кинжальным огнем. Конечно, огнестрельное оружие европейцы пока еще не использовали, но зато у никейцев были хорошие составные луки, наподобие степных; длинные, в полтора локтя, стрелы с калеными бронебойными наконечниками, и еще имелись хорошо навощенные тетивы, самолично скрученные лучниками из конопляных волокон.

Правда, фессалийцы-псилы, атаковавшие рыцарей в лоб, подобным оружием похвастать не могли. Их стрелки были вооружены простыми некрашеными луками-однодревками, сделанными из вяза. Но с расстояния в несколько шагов даже эти палки могли нанести существенный урон супротивнику. К тому же, большинство воинов несло пучок дротиков, и как бы там франки не изгалялись над сервами, те знали, как метать копье.

Что могут сделать легкие пехотинцы с рыцарем, с ног до головы затянутым в кольчугу, закрытым щитом и восседающим на мощном коне, покрытом прочной попоной? Вопрос риторический. В обычных случаях они могут только разбежаться в разные стороны, надеясь, что за презренной чернью благородный воин гнаться не станет.

Ну а если тяжелый конь с трудом продвигается по чавкающей трясине и не может пуститься вскачь, а вокруг него вьются, подобно комарам, толпы злых, как черти, смердов, в руках у которых множество метательных снарядов? Вот тогда ситуация меняется кардинально.

Бароны, обладавшие лучшими конями, и потому опередившие прочих рыцарей, лишь досадливо морщились, увидев, какое отребье на них идет. Мало кто из псилов имел хотя бы щит или простеганный хитон, и потому не мог считаться воином. Всадники просто проскакали бы мимо них, не замечая, если бы под копытами коней была прочная твердь, а не эта раскисшая глина. Никто не ожидал, что безобидные мошки, которых зачем-то, видимо от отчаянья, выпустили на поле брани греческие стратеги, вдруг обернутся кусачими шершнями.

Дротикометатели отнюдь не собирались избегать закованных в железо рыцарей, и целенаправленно шли прямо к ним. Еще издали они начали кидать свинчатки, затем, приблизившись, метали обычные дротики, а шагов с двадцать очередь дошла и до пилумов. К этому моменту лошади авангардных рыцарей уже были истыканы мелкими дротиками, многие животные взбесились, или пали замертво, а главное блюдо сегодняшнего пиршества смерти было еще впереди. Вставая покрепче, расставив ноги, чтобы не поскользнуться во время броска, пилумщики, хорошенько размахнувшись, метали свое оружие в ненавистных франков, и мало какая лошадь могла устоять после удара тяжелым копьем.

Гильом де ла Рош, по праву сеньора мчавшийся на поле боя впереди своих вассалов, хотя термин мчаться тут и не совсем уместен, погиб одним из первых. Среди фессалийских ополченцев оказалось куда больше беглецов из Афинского княжества, чем думал мегаскир, и они ненавидели своего бывшего латинского господина лютой ненавистью. Афинские псилы, горя желанием отомстить главному франку за все обиды, пренебрегли наставлениями и целили не в лошадь герцога, а в него самого. Поэтому Гильому удалось продвинуться дальше, чем прочим рыцарям, но, в конце-концов, он пал, до того истыканный копьями, что походил на сосновую ветку.