Спаситель и сын. Сезон 3

Действительно, через минуту Габен вышел на террасу с подносом, полным разных остатков: колбаса, чипсы, несколько редисок, сырок Babybel. Пируй не хочу!

– Так ты, парень, значит, сматываешь удочки? – угрюмо спросил Жово.

– Хочешь испортить мне аппетит?

– Да мне и самому придется скоро выметаться. Того гляди крошка Луиза со своим потомством осядет здесь насовсем. Места на всех не хватит. – Он раздавил окурок в жестяной крышке. – Ну что ж, за грехи нужно платить.

– Ты все время так говоришь. Это потому, что ты воевал?

– Э!.. – только и сказал Жово и махнул рукой. – Это все пустяки!

– А что, еще что-то было?

– Десять лет отсидел. Но это между нами, приятель.

– Само собой.

Габен помолчал, съел колбасный кружочек и снова спросил:

– Какая-нибудь кража в духе отобрать у богачей для бедняков?

– Нет, милый мой, воровал я только для себя. Но это в прошлом. За это я уже расплатился.

Жово зажег новую сигарету, а Странник Пепси переключился на чипсы. Ни один, ни другой не догадывались, что Спаситель тоже не спал: он сидел у себя в рабочем кабинете, в другой части дома.

До него только за ужином дошло: Вьенер назначил консультацию по скайпу на 22 часа в воскресенье, но он же в Канаде! А это шесть часов разницы во времени! Вот почему в четыре часа утра психолог сидел перед экраном компьютера и ждал, пока его вызовет чокнутый пианист, который и пациентом-то его толком не был. Он потер себе лоб и виски, пробормотав сквозь зубы: «На черта я тут торчу?» В клетке на маленьком столике мадам Гюставия наяривала вовсю в скрипучем колесе. Спаситель уже решил идти досыпать, когда скайп наконец звякнул. На экране появился растрепанный Вьенер в расстегнутой рубашке, со стаканом в руке. Изображение было не очень четким, но Спаситель понял, что тот в гостиничном номере.

– Здравствуйте, месье Вьенер. Не знаю, понимаете ли вы, но тут сейчас четыре часа утра.

Вьенер рассмеялся в ответ:

– Я как-то не подумал. – Он был пьян и с трудом ворочал языком. – Я хотел… хотел с вами поговорить… – вязким голосом продолжил он. – Дело в том…

– Дело в чем? – нетерпеливо подхватил Спаситель.

Вьенер будто пришел в себя.

– Так вот, я хотел вам сказать, что мне диагноси… диагноти…

– Диагностировали.

– Точно! У меня… это самое… пограничное расстройство личности.

– Вы консультировались с врачом в Торонто?

– Нет… там… в этом… Торо… в Торонто… я только провалился на концерте.

Еще немного послушав сбивчивый рассказ, Спаситель заключил, что Вьенер неудачно сыграл Первый фортепьянный концерт Листа и уехал из Торонто. Сейчас он в Монреале, на следующий вечер ему предстоит играть тот же концерт со здешним симфоническим оркестром – потому и напился. Стаканчик для снятия стресса, за ним еще один, потом еще…

– Вам прописали какое-нибудь лекарство? – спросил Спаситель.

Медикаменты и спиртное – опасная смесь.

– Лекарство? – непонимающе переспросил Вьенер.

– Раз врач поставил вам такой диагноз…

Вьенер ухмыльнулся. Диагноз поставил ему Антуан. Он же велел ему лечиться. Молодой друг, заботившийся о музыкальной карьере Вьенера, считал, что причина его провальных выступлений – резкие перепады настроения.

– Перестаньте пить, иначе вы не сможете завтра играть, – сказал Спаситель.

– А я и не хочу! Я больше не хочу.

Спасителя насторожили интонации капризного ребенка в голосе пианиста, и он спросил строгим тоном:

– Как это не хотите? Это еще почему?

Если Вьенер выбрал роль ребенка, он, Спаситель, сыграет сварливого отца.

– Потому что мне страшно, я боюсь. Рояль огромный, ноги до полу не достают, когда меня сажают на высокий стул.

Значит, играя на рояле, Вьенер каждый раз заново проживал сцены из детства.

– «Маленький принц-музыкант»! Не хочу больше, чтоб они меня так называли!

– Кто – «они»? – спросил Спаситель.

– Они, они все! – Вьенер, входя в раж, показывал на невидимую толпу, которая его окружала. – И главное – она! Она!

– Кто – «она»?

Тут Спаситель услышал, что в дверь номера Вьенера постучали.

– Тебе рано вставать, – послышался чей-то голос. – Что ты делаешь за компьютером?

В поле зрения камеры показался Антуан. Узнав Спасителя, он закричал:

– Опять этот тип!

– Не лезь! – взбунтовался Вьенер. – Это мой пси… мой психолог. Я у него лечусь… У меня же расстройство личности!..

Связь резко прервалась. Вьенер вышел из сети. Спаситель несколько секунд сидел как оглушенный, потом опомнился и выключил компьютер.

– Чтоб тебя! – ругнул он хомячиху, которая разогнала колесо до скорости вертолетного пропеллера. И грохотало оно не меньше.

«Со мной что-то неладно, – подумал Спаситель. – Я поддаюсь эмоциям пациентов, перестал соблюдать дистанцию. Хорошо, что скоро встречусь с супервизором».

Он с натугой поднялся и, как недавно Вьенер, застыл перед «Странником над морем тумана». Что изображено на этой картине? Человек в темном сюртуке, с развевающимися на ветру волосами и альпенштоком в руке стоит спиной к зрителю. Он покорил вершину, и теперь перед ним – цепь заснеженных гор, выступающих из облачной пелены. Что увидел в ней Вьенер? Человека на горной вершине, как он – на вершине мастерства, готового сорваться в пропасть?