Спаситель и сын. Сезон 3

– Что-что? – Спаситель нагнулся к ней поближе, чтобы лучше расслышать.

– Средний балл восемнадцать. Чтобы так продержаться до конца года.

– Но у тебя хорошие отметки?

– Были лучше. Вчера я получила пятнадцать по английскому.

– Ты же умная девочка, Амбра. И наверняка понимаешь, что на самом-то деле все эти загаданные желания – просто суеверие. И разве так уж важно иметь средний балл восемнадцать?

Амбра недоуменно округлила глаза и промямлила:

– Но… это же хорошо…

– Для кого хорошо?

– Ну как… для учителей… для родителей…

– Понятно. Для родины, для семьи и для Господа Бога. А для тебя-то самой это важно?

– Конечно.

– Конечно?

– Родители довольны. Всем рассказывают. Им это доставляет удовольствие. Вот я хочу и дальше доставлять им удовольствие – нормальное желание.

– Ну-ну. А что произойдет, если у тебя будут оценки похуже? Или вовсе плохие?

Амбра затрясла головой – невозможно!

– У твоего брата плохие отметки, а он себя прекрасно чувствует.

– Он же мальчик.

– И что из того?

– Мальчиков любят просто так, даже если они плохо учатся.

– А девочек любят, только если они отличницы, – продолжил ее логику Спаситель.

– Вы так думаете? – испугалась Амбра.

– Ты сама так сказала.

– Но это правда или нет?

Спаситель намеренно оставил вопрос без ответа и снова спросил:

– А про второе желание можешь рассказать?

– А вы маме с папой не скажете?

– Все, что тут говорится, остается между нами. Я связан профессиональной тайной.

– Ну ладно, – сказала Амбра, но больше не произнесла ни слова.

– Кажется, это трудно выговорить. Хочешь, напиши? – предложил, немножко подождав, Спаситель.

Амбра мотнула головой, потом закрыла глаза. Видимо, собиралась с духом. И наконец выпалила:

– Хочу умереть раньше, чем папа с мамой.

– Это и было второе желание?

– Да. Мне было бы так больно, если бы родители… А так, если я умру первой…

– …тебе не придется оплакивать их смерть. А они все равно тебя разлюбят из-за твоих плохих отметок, так что не слишком огорчатся, что ты умерла раньше них.

– Что вы такое говорите! – возмутилась Амбра.

– Постой, я не сказал, что так думают твои родители. Это то, что думаешь ты сама.

– А они-то так думают или нет?

– Твои вопросы – отличная отправная точка для психотерапии. Давай-ка мы их соберем воедино. Правда ли, что меня любят за то, что я радую родителей хорошими отметками? Будут ли они меня любить, если я буду хуже учиться? Я живу только для того, чтобы меня любили родители? Будет ли мне смысл жить, если они умрут?

Амбра с отчаянием взглянула на свои обнаженные, кровоточащие запястья.

– Так у меня аллергия из-за этого?

Весь четверг Спаситель принимал подростков, и ему было с ними хорошо. А в голове приятным фоном звучало: Габен не уходит, он остается тут, на улице Мюрлен. Спаситель уже строил планы сделать ремонт на чердаке, где только чуть-чуть разгребли кавардак.

– Добрый вечер, Вьенер, проходите, садитесь. О, вы в плаще – наконец-то!

Пианист второй раз пришел на еженедельную консультацию.

– Я одолжил его у моего физиотерапевта, он мне очень понравился.

– Плащ?

– Не будем уточнять.

– И что сказал физиотерапевт о вашей руке?

– Сначала порадовался, что я правша, а потом, когда я сообщил ему, что 25 декабря в 20 часов должен играть с Оркестром Радио Франции «Концерт для левой руки», заметно погрустнел.

– А отменить нельзя?

– Концерт должен идти в прямой трансляции по «Франс Мюзик». И я должен сыграть, если не хочу стать погасшей звездой.

– Так-так-так…

– Берегитесь, Сент-Ив, я всё читаю по вашим глазам.

– И что же вы прочитали?

– Что даже если моя рука придет в порядок, я сам еще не выдержу такого стресса.

– Представьте себе, что сегодня 25 декабря, – сказал Спаситель своим гипнотическим голосом. – Почти восемь вечера. Вы за кулисами, готовитесь выйти на сцену.

Вьенер замигал.

– Закройте глаза, – мягко продолжал Спаситель. – Оркестранты настраивают инструменты, дирижер уже стоит за пультом. Ваш выход – ну, что происходит?

– В лучшем случае врываются террористы, – сказал Вьенер, открыв глаза.

– Не хотите продолжить эксперимент?

– Знаете, что я вижу, когда закрываю глаза? Я вижу ее! Она стоит за кулисами, а мне страшно. Я могу обмануть публику, могу замять ошибку, но она… она все видит, все слышит, и мне придется заплатить за каждую фальшивую ноту, за слишком быстрый или недостаточно быстрый темп. За все, за все она меня накажет. Будет бить, прижигать сигаретами, лишать меня сладкого и ужина. Или запрет в своем шкафу, где стоит ее особый, ненавистный запах. Я не могу закрыть глаза, Спаситель. – Вьенер сжал правой рукой запястье левой и продолжал до странности беспечным тоном: – Мне так часто хотелось отрезать себе руки. И если я не сделал этого, то только потому, что не мог придумать: допустим, я отрежу правой рукой левую, а правую-то как потом отрежу?