Спешите делать добро

Аня. Ну, не знаю – может, полагается или родители ищут.

Мякишев. Родители знают, где она. И почему Мякишевой? Нет, это… Сергей!

Аня. Постой, чего ты испугался?

Мякишев. Я? Чего мне пугаться?.. Но я не понимаю, при чем это – райисполком, инспекция какая-то?.. Пусть спасибо скажут, что мы с ней возимся, на человека стала похожа…

Аня. Что ты мне-то рассказываешь?

Появляется Сережа, запыхался.

Сережа. Чего, пап? Вы есть-то идете? Все остыло.

Аня. Ничего, ничего, мы идем. (Останавливает Мякишева.) Надо сначала выяснить.

Сережа убегает.

Мякишев. Черт знает что! Не одно, так другое!.. Эта еще не прилетела! Хотела же Сергея в лагерь про­водить. Думаешь, из-за Ольги?..

Аня. Она, кстати, сколько классов кончила?..

Мякишев. Шесть, кажется, или семь… Да, надо, в общем, решать, куда-то устраивать ее. У нее же раз­витие как у ребенка…

Аня. Только не волнуйся. Насчет ее развития. Она вообще-то обжилась. Вполне.

Мякишев. Обжилась-то обжилась…

У Ани – вопрос.

Да нет. (Как бы самому себе.) Нет-нет. В тесноте, да не в обиде… Ладно, пошли есть! (Выходит.)

Аня одна, машинально включает проигрыватель. Вбегает Оля.

Оля. Тетя Аня, идите!

Аня. Опять! Какая я тебе тетя?..

Оля. Ой, позабываю!.. Расстроился чего-то, мне ве­лел дома сидеть. Сережку не провожать, Зою, мол, дожидать. Да еще цветков купить. А цветки-то рупь пятьдесят – три, видано? Да я в поле уеду да наберу!

Аня. У нас пока до поля доедешь, трешник истра­тишь… Это что за девочка к тебе приходила? Подруга появилась?..

Оля. Девочка? Любаня с пятого этажа… Ой, у них дома! Обставлено! Все блестит! Полы – хоть языком лижи! Отец все сам, он по строительству, а не пьет ни­чего, ну, ничего, ничегошеньки, нисколечко! А мать – на троллейбусе, сама рулит, сама, ну!.. А Любаня по… (с трудом) по классе баяна…

Аня(поправляет). По классу.

Оля(тут же). По классу. Да… уже одиннадцать пе­сен может, чудо! А за баян-то какие деньги отданы!.. Ой, и как у вас тут денежки вразлет – цветки, такси-то? Рюкзак, что ль, ево не донесем?..

Аня не выдерживает, смеется. Оля хмурится. Аня обнимает ее. Вбе­гает Сережа.

Сережа. Ну, вы что?..

Аня. Идем, идем!..

Сережа (Ане). А ты приедешь ко мне на родитель­ский день, приедешь?

Оля. Да приедем, приедем! Прям уж всю маковку издолбил: приедешь – не приедешь, приедешь – не при­едешь!..

Сережа бросается на Олю. Все уходят.

Кухня. Оля моет посуду.

Мякишев, Аня и Сережа уехали. Включен транзистор.

Оля поет, пританцовывает. Входит тетя Соня с собачкой.

Тетя Соня. Уехали? Зоенька-то так и не успела, ай-яй-яй! (Об Оле.) А она все трудится, вы подумайте! Какая чистота!.. Веселенькая, чистенькая, не налюбуешься на тебя! А пришла-то Оленька! Ой-ей! Первое мая, а она, моя деточка, в худых валенках, пальтишко драное… Мальчик, сиди! Поговорить не даст!.. Сиди!.. (Другим тоном.) Ты, гнусная какая собачонка, навязалась на мою шею! Цыц!

Оля. А у нас, бывало, Дамка ощенится – батя кутят в мешок да нам в руки: а ну, топить! Неситя!..

Тетя Соня. Ой!

Оля. А мы-то – ребяты, значит, – с мешком-то в тундру, там и пустим – авось проживет хоть какой. А то и песцы сожрут. (Смеется. Явно поддразнивает тетю Соню.)

Тетя Соня. Ужас какой! Что ж ты говоришь-то, девочка!

Оля. А уж сам-то пойдет – враз утопит! Буль – и нету!

Тетя Соня. Господи! В тундру!.. Идем. Идем, Мальчик, идем!..

Почти выбегает, в дверях сталкивается с Симой. Сима заспанная, неприбранная.

Сима. Чего это она?

Оля. Пужанула я ее. (Передразнивает.) «Деточка, деточка»!..

Сима. Ой, а я чего-то сплю, сплю, сама не знаю, чего сплю. Фу, жарища!

Оля. Кофе хочешь? Осталося. Картошечки? Еще го­рячая.

Сима. Не, есть неохота. Я ночью встала, пельменей пачку схряпала. Все говорят: диета. Ну какая диета, ко­гда жрать так и сосет! Отбегай-ка смену, восемнадцать станков. Пятилетку в четыре года на кефире не выпол­нишь!.. Платье-то опять новое, гляжу? Вот у тебя фи­гурка: шестнадцать лет – не надо диет!

Оля. Это все Аня. Личит? (Красуется.)