Спящие

голове, будто табличка перед глазами, повисла мысль: «Во что ты ввязалась?!»

Вдоль четырех стен стояли нары в несколько этажей, где лежали трупы. Крайние

головы-ноги оказались не далее чем в нескольких сантиметрах от лица. Евгения

Порфирьевна сочувственно посмотрела на новую работницу и сказала:

– Не беспокойся, привыкнешь…

– Боюсь, не привыкну, – Вика чувствовала мелкий озноб. – Слишком тяжелая

работа для хрупкой девушки…

Евгения Порфирьевна несколько мгновений смотрела ей в глаза.

– Лишь глупые мужики и недалекие бабы продолжают думать, что женский пол

слабый. Так было когда-то, а сейчас все с точностью до наоборот. В мире, постепенно, к

власти приходят женщины. Потому они должны не только быть сильнее мужчин, но и

превосходить их в мужественности. А в тебе, я вижу, есть стержень. Что-то в твоих глазах

есть такое… металлическое. Стальное и несгибаемое, – она замялась. – К тому же не такая

и плохая работа за те деньги, что платят.

– А в чем заключается? – дрожащим голосом поинтересовалась Вика, уверенная,

что если скажут «надо брать, перекладывать» и иное в этом духе, сразу уйдет. Здоровье и

нервы гораздо дороже денег. Тем более детей еще рожать.

– Работа очень проста, – обнадежила начальница. – Ходить и смотреть.

– И все?!

– И все.

Вика посмотрела на «тюрьму трупов». Тела лежали кое-как, в одежде и без, лицом

в сторону и лицом к выходу. Руки-ноги свисали поперек нар. В центре как потухшее

солнце над мертвой планетой, светилась лампочка.

– А на что именно смотреть?

– Выявлять трупы, которые безоговорочно можно хоронить. Если тело начинает

разлагаться в обычном режиме, то мы его сдаем.

– Кому?

– Каждое утро из морга приезжает бригада, и увозят «отсеянные» тела, которые

затем передаются родственникам для захоронения. В твои задачи будет входить обход и

выявление таких тел.

– Но я понятия не имею о том, как оно начинает…

– Ничего, научишься, – поняла будущая начальница.

В луче фонаря, направленного на противоположный от входа столб нар, судорожно

дернулась свисающая рука молодой девушки. Одетая в короткую черную юбку и красный

топик, она смотрела одним глазом на Вику. На месте второго зияла пустая глазница, по

краям кровавая.

Евгения Порфирьевна заметила испуг Вики, положила руку на плечо.

– Не бойся. Такое часто бывает, – осветила виновницу. – Но с этой вообще-то

странность какая-то. У нее мозг поврежден. Это и является причиной смерти. Однако она

все равно пытается очнуться. Феномен вообще-то. Посмотрим, что из этого выйдет. Вы с

ней, кстати, похожи…

Викторию передернуло от сравнения с трупом.

– … ведь совсем молодая, – продолжала Евгения Порфирьевна. – Жаль. Где тот

подонок, что так с тобой поступил… – немного помолчала. – Здесь полная автоматика. В

палатах стоят датчики движения, реагирующие на крупные тела. Они срабатывают,

включается свет. На панели управления зажигается сигнал и оттуда можно наблюдать за

происходящим в палате. Решетка блокируется и спящий…

– А сейчас не заблокирована?!

У Вики на лице проступило столько ужаса, что Евгения Порфирьевна поспешила

успокоить:

– Не бойся, это ничем не грозит. Они блокируются сразу, как срабатывает

сигнализация. Обычно они открыты, так как иногда приходится заходить в палаты,

удостовериться в правильности «диагноза», – Вика сглотнула. – Магнитный замок, –

Евгения Порфирьевна указала на черный кружок на стене. – Если надо войти или выйти

при включенной сигнализации. Прикладываешь ключ, и дверь открывается. Ключ один на

все палаты.

Она с легкостью отодвинула решетку в сторону и сразу вернула на место.

– Твои действия в случаях обнаружения спящих – вызвать определенные органы.

Ну, а на такие конвульсии не обращай внимание. Это не редкость. Мозг пытается ожить и

не может.

– Почему?

– Если б знала ответ, то не сидела бы здесь, – начальница усмехнулась и добавила.

– Пойдем дальше.

По обе стороны узкого коридора как пасти пещер с сетчатыми ловушками на входе,

располагались проемы дверей. В каждой тускло горела лампочка. Глаза, привыкнув,

смогли различать трупы.

– Идешь и заглядываешь в каждую палату, – продолжала учить Евгения

Порфирьевна. – Внутрь без надобности не заходи. Если возникнет необходимость,

связываешься с напарником, пусть выключит автоматику, а то останешься внутри

запертой. Подошла, оглядела, принюхалась и пошла к следующей палате. Так все двести

сорок.

– Сколько?! – поперхнулась Вика.

– В каждом коридоре по сорок палат. Два коридора. Три этажа, – охотно пояснила

начальница. – А есть еще два подземных этажа. Там хранятся тела не ожившие, но и не

разлагающиеся. Мы называем их отстойником. Но туда ходить не надо, – успокоила она. –

Раз в месяц приезжают люди, они и занимаются тем, что определяют и относят трупы,

которые не разлагаются, но и не «просыпаются» на нижние этажи.

Евгения Порфирьевна освещала палаты, а Вике казалось, что из какой-нибудь,

отодвинув решетку, со злобным рычанием выпрыгнет покойник.