Спящий Страж

Теперь-то Кроха в полной мере осознала смысл выражений: «меж двух огней», «между молотом и наковальней», «из двух зол». Вот только меньшего зла попросту не было, с обеих сторон наступала смерть. Оставалось только выбрать, как ее принять. В памяти ярким пламенем вспыхнули строки из прощального письма отца. «Пусть прозвучит напыщенно и глупо, но я жил как сталкер и умру как сталкер». С первым не сложилось. Зато второе еще впереди.

– С меня хватит, – прошипела Арина, не узнав собственный голос.

Она так и не поняла, что на нее нашло. В добрую, наивную, изнеженную заботой душу словно вселился сам дьявол. Даже в самые мрачные моменты она не ощущала и малой толики нахлынувшей сейчас ярости. Ненависть клокотала внутри, как вулкан. Захотелось немедля вцепиться в страшилу напротив и порвать на кусочки, аж пальцы впились в ладони от всепожирающей злобы.

Нет, это не трусливая злоба крысы, которой наступили на хвост. Будь перед ней кто-нибудь иной: человек, мутант, зверь, Кроха по привычке поддалась бы ступору, замкнулась и безропотно приняла любую судьбу. Но в надвигающемся, клацающем зубами чудище она в первую очередь видела себя. Перед ней аляповато дергалась не клыкастая нечисть, а ходячий винегрет из всех ее пороков, комплексов и страхов. Все то, с чем пыталась бороться, да так и не сдюжила. Все то, с чем бороться запрещали, пестуя и взращивая шаркающего черноглазого монстра. И коль выпал шанс сразиться с ним один на один, без посторонних советов, нравоучений, одергиваний и опеки, то грех не воспользоваться. Смертный грех.

Она уверенно двинулась прямо в объятия зубастого отродья. Чудовище захрипело и вскинуло лохматую башку.

– Хочешь меня сожрать? Я тебя сейчас сама сожру!

Кроха замахнулась кулаком, призрак в точности повторил жест. Так они и столкнулись на полном ходу, неотрывно глядя глаза в глаза. Глухо звякнуло, кисть обожгла боль. Сознание прояснилось, и девушка увидела свое отражение в куске ростового зеркала на стене. Той самой, что еще секунды назад колыхалась, как масло в ведре.

Шорох карточек, одежда на вешалках, пепел под ногами. Холл выглядел так же, как в первый раз. Не став искушать судьбу, Арина стремглав бросилась во двор. Поскользнулась и кубарем скатилась со ступеней прямо к ногами Псины.

– Ну, привет, – прохрипел торгаш. – Давно не виделись.

В тишине пощечина прозвучала громче выстрела. Девушка завалилась на бок, в бедро больно ткнулась холодная сталь. Арина выхватила пистолетик, о котором снова забыла в больнице, и направила на подонка.

– Ух, какие мы грозные? – дикий вскинул руки. – Давай! Стреляй!

Оружие тряслось так, что, казалось, вот-вот разлетится на части. Палец на скобе свело судорогой, пелена мешала целиться.

– Давай!! – челнок врезал носком ей по голени. – Жми!

Удар, второй, третий. Она отползала, жмурясь от боли, пока не нащупала ступени. Одна мысль о возвращении в руины вселяла животный ужас, но проклятый палец никак не хотел сгибаться.

– Ну же! Покажи зубы! Пацан ты, или кто?

Арина опустила занемевшую руку. Чего зря напрягаться, если выстрелить она все равно не сможет. Свинью убить струсила, а человека, пускай донельзя поганого – и подавно. Псина ухватился за фильтр и сорвал с нее противогаз. Бедолаге осталось только зажать рот и нос перчаткой.

– Стреляй! – барыга хлестнул резиной по бледному лицу. – Или сдохнешь! Покажи, на что способен один на один, без небритого подсоса.

Легкие начало припекать, в висках застучали барабаны. Изнуренное тело срочно требовало воздуха.

– Гляди, аж посинел. Только с дружком крутой? Здесь он тебе не поможет!

Вдруг оглушительно бахнуло. Псина замер, не понимая, что случилось. Ведь пистолетик все еще лежал на земле.

– Сударь, вы не могли бы повернуться? Я не привык стрелять в спину.

Лохмач крутанулся на пятках и уронил противогаз. Кроха тут же натянула его и жадно вдохнула. Зрение прояснилось, и она заметила у арки знакомую фигуру. Ветер колыхал тяжелые полы, обрез на бедре курился дымком, пальцы над рукояткой неспешно перебирали невидимые струны.

Дикий напрягся и осторожно сунул руку в карман.

– На счет три? – ехидно спросил Еж.

Враг нервно кивнул:

– Начинай.

– Раз…

Бах! Бах!

Обе пули отскочили от жилета, Егор даже не пошатнулся. И сразу дал ответный залп из трех стволов. Стой гад поближе – и его разодрало бы до костей. Но на излете крупная дробь лишь ранила ублюдка. Роняя алые капли на снег, он поковылял в холл. Еж пошел следом, не глядя вставляя патроны в надломленные стволы.

– Не надо! – Арина встала у него на пути.

– А, здравствуй, мать Тереза! Как дела? Сколько убийц и насильников пощадила сегодня?

– Не волнуйся. Ему там мало не покажется.

Сталкер склонил голову набок, но ничего уточнять не стал. Спорить – тоже.

– Ты вернулся за мной? – тихо спросила Кроха, все еще не до конца веря показавшей личико удаче.

– Нет, – буркнул он. – Пошел погулять перед сном. Гляжу – какой-то хрен тебя пенделями потчует. Дай, думаю, поздороваюсь, раз уж мимо проходил.

Беглянка фыркнула.

– Мог бы просто сказать «да». Но все равно – спасибо.