Степан Разин и его время

Если в столице, под носом у царя, приказные люди должны были, творя произвол и беря взятки, действовать с известной оглядкой, то в провинции представители местной администрации обирали и притесняли беззащитное население без всякого удержу. Разбойники-воеводы и их подручные, наделенные властью и широкими полномочиями, снискали себе поистине зловещую славу. Например, в Свияжске воевода Ефим Мышецкий с двумя сыновьями и верные ему люди держали в страхе весь город. Сохранились многочисленные челобитные — жалобы на эту свору взяточников и вымогателей. Вот строки из одной из них: «И у кого князь Еуфим взял в посуле рублей десять, или дватцать, или тритцать, или сорок, или пятьдесят, или больше, у того и дети князь Еуфимовы… себе насильством посулов же и поминков с рубля по полтине брали. Люди князь Еуфимовы ж… по князь Еуфимову веленью с рубли по гривенке имали и налоги и обиды и насильства и продажи великие чинили…» В Саранске стрелец Л. Петров просит принять меры против сына воеводы М. Полянского, который насильно увез дочь стрельца Авдотью к себе в дом, «бил и увечил ее плетьми до полусмерти, от тех побоев… лежит она при смерти».

Вся политика самодержавия имела целью усиление крепостнического гнета, укрепление власти феодалов.

Однажды на одного из царевых фаворитов, боярина Б. М. Хитрово, владевшего 17500 десятин земли, не считая леса и покосов, поступила жалоба от крестьян. Те писали, что боярин закрепостил их незаконно и «держит за собою сильно и на них правит всяких денежных доходов беспощадно». «Тишайший» ту «…крестьянскую челобитную изволил отдать боярину, вверху без подписи», то есть полностью устранился и передал все дело на благоусмотрение самого Хитрово.

Крестьяне были опутаны густой и прочной сетью обязательств по отношению к землевладельцу. Так, боярину Б. И. Морозову они платили за пашню, сенные покосы, рыбные ловли, лавочные места, кузницы и т. п. На «столовый обиход» крестьяне должны были давать ему баранов, свиное мясо, гусей, сыр, сметану, яйца, кур, индеек, рыбу определенного веса и размера и т. д. И все это — помимо основной работы на феодала: пахоты, косьбы, жатвы, молотьбы, обслуживания рудников и поташных заводов. На крестьян также ложилась обязанность выполнять дополнительные работы или вносить особую добавочную плату по случаю многочисленных религиозных праздников.

На свой счет крестьяне вынуждены были содержать приказчика, который ревностно оберегал господские интересы и беспощадно взыскивал с нерадивых недоимки, хотя и был, как правило из своих же мужиков, правда, богатых. Если он не был расторопен, его самого ждало наказание. Морозов был крут на расправу и не терпел заминки в исполнении своих распоряжений. Если он предписывал, чтоб прислать в Москву «сало самое доброе, чистое», «мед самой доброй», «уксус … самой доброй», приказчик должен был костьми лечь, в лепешку расшибиться, а неукоснительно выполнить барскую волю.

Боярин поощрял неумолимость приказчиков по отношению к крестьянам и жестоко пресекал любое послабление с их стороны. С теми, кто страдал излишней жалостливостью, разговор бывал короток. «…И вам бы тех прикащиков бить батоги нещадно, вместо кнута», — наставлял Морозов своих слуг. Приказчику крестьяне должны были беспрекословно подчиняться, ни в чем не перечить. Ему давали «на три праздника по алтыну», распахивали и засевали его удел. За ослушание Морозов разрешал приказчикам бить крестьян батогами, и иные, зная о безнаказанности, «расстаравшись», пускали в ход тяжелую плеть, вышибая ею глаза, «даже не сыскав вины». Уцелели крестьянские жалобы на своих мучителей. Один пишет, что приказчик жену его беременную «пытал и кнутом бил, и ударов было со 100, и ребенка из нее вымучил… Сверх тое пытки и огнем хотел жечь». Другой сообщает, что приказчик бил его «до полусмерти и хвалился убить до смерти при всем мире». «А мне, сироте… от тое налоги Ивановы (приказчика. — Авт.) невозможно стало жить, вконец погибаю от того Ивана…» — жалуется третий.

Самим Морозовым приказчикам было велено: «А буде крестьяне мои учнут дуровать или какой завод заводить (т. е. начинать, задумывать непослушание, бунт, всякое противоправное с точки зрения феодала действие. — Авт.) и вам бы крестьян смирять». И ретивые приказчики с помощью кнута, батогов, палок, пыток, тюрем спешили исполнить эти требования. Не меньше лютовали приказчики дворцовых — принадлежащих царю или царской семье — сел. Их задача была своевременно собрать с крестьян натуральный оброк, который шел на нужды государева двора. Каждую осень два десятка тяжело груженных подвод доставляли в Москву к государеву столу малый оброк — всякую свеженину: ягоды, грибы, парное мясо, птицу в клетушках, живую рыбу в лоханях. Позже, по первому снегу, везли большой столовый оброк. Чего только не было в санном поезде! И стерлядь в бочках, и белорыбица в деревянных кадках, и битая птица, и копченое мясо, и мед, и сало, и говяжьи, свиные и бараньи туши… — всего не перечислишь. Этим провиантом и обильной снедью можно было досыта накормить целый город.