Страсти обыкновенные

- Вы слишком практичная женщина, и это вас погубит, - надежный человек шагнул к столику и, широко расставив руки, уперся ладонями в полированные края - ворот халата отпал и стала видна застиранная майка. - К сожалению, таких, как вы, нельзя переделать, вы напоминаете мне столбы на обочине... Но могу в порядке исключения дать один совет бесплатно, как и мой любимый коктейль...

- Послушаем, - Сластенова переставила бокал с розовой соломинкой на другой подлокотник и откинулась в кресло, как бы разглядывая тяжелую люстру под высоким потолком.

- Избавляйтесь быстрее от своей фанерки, - человек выпрямился. Можете продать, можете выкинуть, можете подарить, но если оставите у себя, то всякие мрачные, злые мысли разъедят вам душу...

- Если я от нее избавлюсь, то уж не за сто паршивых рублей, поверьте.

- Охотно верю...

- Иннокентий Иннокентьевич, милый, - тренер взмахнул розовой соломинкой, как дирижер. - Взгляни хоть краешком глаза, пожалуйста.

- Ну ладно, показывайте, - Иннокентий Иннокетьевич вышел из-за столика.

Сластанова, не вынимая икону из сумки, распаковала и только потом выставила себе на колени.

- Смотрите, не жалко.

- Так, так, - Иннокентий Иннокентьевич присел перед иконой, прищурил глаза. - Весьма плачевный вид... Согласились бы стразу на сто рублей - не прогадали бы...

- Я же русским языком сказала, - Сластенова убрала икону в сумку.

- Жаль, жаль, но понять вас можно, - Иннокентий Иннокентьевич поднялся, засунул руки в карманы халата, посмотрел в упор на тренера. - Мой друг вас проводит.

- Как-нибудь сама доберусь, не маленькая.

- Когда вы устанете от обладания фанеркой, то...

- Не устану! - Сластенова подхватила сумку, вырвалась из кресла и, качнувшись, сшибла бокал с подлокотника. Он мягко упал на медвежью шкуру, розовая соломинка отлетела к когтистой лапе, и на длинной упрямой шерсти заблестела вереница капель ароматного коктейля "Спринт".

- Желаю здравствовать, - надежный человек обошел тренера, который, ловко присев, подхватил бокал одной рукой и теперь стоял, прижимая к груди два пустых бокала с ободком.

Сластенова мялась у кресла, и когда человек, задев плечом тяжелую штору, открыл дверь в соседнюю комнату, вдруг шагнула за ним вдогонку.

Может, уступить за сто... Как-никак, деньги...

Штора дрогнула, и Сластенова оцепенела, заметив между плешью человека и половинкой двери стену, с пола до потолка увешанную иконами. В полумраке они казались дырами в серой стене.

- Вам не туда, - тренер с бокалами загородил от Сластеновой дверь.

- А вы, оказывается, большие шутники, - Сластенова с удовольствием наступила на розовую соломинку, которую не успел подобрать крепыш, в прихожей запнулась о лакированные ботинки, а на лестничной площадке плюнула на пол.

Вся стена в иконах, а сами голову морочат...

Сластенова вышла из подъезда и на ближней скамейке раскрыла сумку, посмотрела на икону и тщательно упаковала.

Зато моей там нет и не будет...

Тренер догнал Сластенову возле киоска. Очереди уже не было. Продавщица в расстегнутом халате стояла возле грузовика, в который двое парней швыряли пустые ящики. Тонкие доски трещали и лопались. Какая-то старушка с полной сеткой помидоров наблюдала за происходящим. Сластенова поравнялась со старушкой, и в этот момент из-за машины выскочил тренер; он одернул мастерку, заулыбался.

- Гниль одна, - старушка повернулась к Сластеновой. - Ели выбрала на засолку...

Сластенова смотрела на тренера, а тот хотя и улыбался, но ближе не подходил.

- Что, решили дать настоящую цену?

- Не обижайтесь... на Иннокентия Иннокентьевича... Душа человек, но со странностями...

- Сразу бы и объяснили, - Сластенова повернула к витрине. - Пока мы шли туда...

- Иннокентий Иннокентьевич однажды в трудный час здорово помог мне... Я тлгда из-за нелепейшей травмы был вынужден оставить большой спорт... Жизнь есть жизнь, и никуда этого не деться...

Они уже почти прошли магазин, а позади все еще слышался треск падающих ящиков.

Тренер то забегал вперед, безуспешно пытаясь заглянуть в глаза Сластеновой, то шел сбоку, задевая кусты, выпирающие с газона на дорожку.

- Послушайте, а зачем Иннокентию Иннокентьевичу столько икон для спекуляции?

- Что вы... А насчет икон - так это у него главный смысл в жизни... Фанатик, одним словом, чистой воды фанатик... Когда вы пришли, он просто испугался, что ваша фанерка окажется лучше, чем есть у него в коллекции... К тому же мрачное настроение... Впрочем, когда вы ушли, он сказал, что ни капельки не жалеет, сказал, что если это истинная вещь, то ей место в музее - попробуй на глазок определи; к тому же и ошибка не исключается...

- Шутники...

Подошел троллейбус. Сластенова опередила всех и, даже не оглянувшись на тренера, втиснулась на заднюю площадку. Когда ее затолкали в угол, она увидела сквозь пыльное стекло тренера. Он по-прежнему стоял на краю тротуара.

Надо было заставить его проводить до самого дома...