Стража последнего рубежа

Вершинин напряженно вглядывался в экран, следя за перемещением красных огоньков по карте. Он словно играл в какую-то компьютерную игру, играл увлеченно, как подросток. Из-за его плеча Тамаре было видно, как красные метки групп передвигались от станции, поселка и архивного комплекса к заброшенным складским подвалам, чтобы спуститься вниз. Когда спустя полчаса все они собрались там, майор удовлетворенно откинулся на спинку кресла и тихо рассмеялся странным, зловещим смехом. От этого смеха девушку вдруг пробрало холодом, как будто в дежурке распахнулись все окна. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, она сделала первое, что пришло на ум:

— Виктор Семенович, обедать будете? Там борщ и второе — котлеты с картошкой. Я разогрею?

— Что? — Он повернулся, но посмотрел не на Тамару, а на охранника. Тот спокойно сидел на своем месте — автомат на коленях, руки свободно лежат сверху.

— Обедать? — повторила она.

— Обедать? — эхом откликнулся Вершинин. — Да, пожалуй, пора… Пора!

И тут он неожиданно вытащил маленький блестящий пистолет с толстым стволом, ненастоящий, игрушечный, не похожий на оружие. Выстрел был тихим, просто хлопок — и охранник сполз со стула, скребя ботинками по полу. Его автомат упал, голова запрокинулась, а вместо левого глаза возникло темное пятно.

— Сесть! — негромко приказал майор, направив ствол пистолета на Тамару. Она ничего не поняла и автоматически проговорила:

— Но обед же… — и спохватилась: — Зачем? Зачем вы это?

— С-сесть! — жутковато присвистнув, повторил Вершинин, указав пистолетом на свободный стул у двери. — Будешь вести себя как послушная девочка — ос-станешься живой…

Он быстро, очень быстро поднялся, одним длинным, стелющимся шагом пересек комнату, поднял автомат, закинул на плечо и, стоя боком к парализованной страхом девушке, одной рукой ловко обшарил тело охранника. Забрав рацию, пистолет и нож, Вершинин вдруг довольно улыбнулся, и эта улыбка точно вернула Тамару в реальность. Она поняла, что происходит что-то ужасное, что жизнь ее отныне разделилась на «до» и «после». И еще — что теперь она заложница, пленница вот этого, видимо, сошедшего с ума человека…

«Точно — он просто рехнулся. Помешался, сдвинулся — как там еще говорится? Не выдержал напряжения последних дней. Или… его перевербовали?» Мысли птичьей стаей кружились в голове Тамары, и ни одна не задерживалась надолго. Она была слишком испугана. «Кажется, это называется шок. Или шок — это когда теряют сознание? Господи, мамочки, Иисус Христос — помогите!»

Наверное, если бы она в тот момент закричала — все пошло бы по-другому. Второй охранник, дежуривший в коридоре у входной двери, услышал бы крик, нажал на кнопку «Пост оставлен» и бросился узнавать, в чем дело. Наверное, Вершинин бы его тоже убил. Наверное, он убил бы и Тамару. Но сигнал «Пост оставлен» получил бы Филимонов, и он связался бы с охранником, а не получив ответа, доложил бы Чеканину, и они запросили бы дежурку и заподозрили бы неладное.

Но ничего этого не произошло. Тамара испугалась. Крик умер у нее на губах, когда Вершинин подошел к девушке, держа пистолет напротив лица, скотчем примотал ее к стулу и, галантно извинившись, заклеил рот. Потом он вышел из комнаты, и Тамара вся сжалась, ожидая неминуемого — и в душе веря, что все обойдется.

Не обошлось. Из коридора донеслись приглушенный хлопок, грохот упавшего тела и металлическое позвякивание. Почти одновременно прозвучал сигнал вызова от Логунова — плановый сеанс связи с постом наблюдения в автомастерской. Этот ставший привычным и даже осточертевший ей за последние дни звук лишний раз подтвердил реальность происходящего — и тогда Тамара впервые за последние десять лет заплакала…

Вернувшись, майор положил все оружие на стол, уселся в кресло так, чтобы боковым зрением видеть пленницу, достал из кармана плоский мобильник и набрал номер.

Говорил он на «быстром немецком». Тамара разобрала только три слова: «rasch», «Manuskriptensammlung» и «beseitigen».[19] Закончив разговор, Вершинин ответил на вызов Логунова. Выслушав доклад капитана — тот сообщил, что обстановка спокойная, — он приказал свернуть наблюдение и всей группе перебазироваться на железнодорожную станцию.

— Это распоряжение Терентия Северьяновича, — спокойным голосом произнес Вершинин, искоса поглядывая на девушку.

— Нам понадобится два часа, чтобы собрать оборудование, — несколько растерянно ответил Логунов.

— Нет необходимости, мы заберем его позже. Просто обесточьте приборы и выдвигайтесь. — И Вершинин отключился. Он был спокоен, так спокоен, что Тамара поняла — никакой это не сумасшедший. Все гораздо серьезнее…