Стринги Судьбы

Ее голос я смог расслышать только тогда, когда уже была видна дверь из-за перил, к которой прислонился высокий темноволосый мужик. Очевидно, бывший Лизин муж. Гондон. Слова Лизы меня поразили. Я, конечно, не идиот, и понимал, что говорит она это, скорее всего, чтобы придурок от нее отвязался. Но, бля, мне все равно было приятно, что Лиза не стала скрывать свою беременность, хотя могла ведь. Наплела бы ему, что любила-ждала, а потом соврала бы, что ребенок от него. Но моя Лиза совсем не такая. Она чудесная, честная и действительно устала от выходок бывшего. Мудак предложил ей сделать аборт. Избавиться от нашего ребенка. Челюсть у меня нехило свело! Лучше бы его маме подобная мысль пришла вовремя.

Когда Лиза, наконец, прокричала, чтобы тот убирался, я решил вмешаться. Теперь стало понятно, что возвращаться она к нему не собирается, и его общество, судя по всему, ей нисколечко не мило.

— Ты понял, что она сказала? Лети отсюда. Могу помочь, только полетишь дальше.

Он был в неплохой физической форме, но худее меня и немного ниже. Я бы, конечно, и бугая не напугался, только вышвырнуть отсюда его было бы сложнее, что могло привести к лишнему и абсолютно ненужному неврозу со стороны Лизаветты.

— А ты кто такой? — обратился ко мне объект моего презрения.

— Я жених Лизы. И отец ее ребенка. Как ты понимаешь, терпеть, что ты ошиваешься рядом с ее квартирой я не намерен. Так что вали подобру-поздорову, пока имеется на чем уходить.

— Жених? — он окинул меня брезгливым взглядом. — Пару раз трахнул — это у нас теперь жених называется? Ты, между прочим, мою жену поимел. Это я тебе харю набить имею полное право, но не стану этого делать. Как я уже сказал Ветточке, я признаю свою вину. Так что будем считать, что я разрешил тебе временно ею попользоваться. Она оклемается, поймет, что жить без меня не может, в больничке вычистят твоего ублюдка, и мы с ней заживем счастливо, как раньше.

Зря он все это сказал…Преодолев расстояние между нами в два шага, я схватил ублюдка за грудки и впечатал в стену так, что тот ударился головой. Не обратив внимания на Лизин возглас, раздавшийся за дверью, я переместил руки чуть выше, надавив на горло Антона. Он мгновенно покраснел, потому что не мог сделать вдох.

— Внимай сюда, дриопитек пустоголовый, если я тебя еще раз здесь увижу, то следующим твоим местом жительством будет кладбище, если ты подойдешь к Лизе и станешь волновать ее своими безмозглыми речами, я сломаю тебе ноги и вырву язык, а уж если ты еще раз что-то вякнешь в сторону нашего с ней ребенка, я оторву тебе яйца, чтоб не плодился! Тебе все ясно? Или повторить?

Антон судорожно закивал, и я выпустил его, когда тот уже начал задыхаться. Свалившись на пол, он схватился за шею и попытался откашляться.

— Это…еще…не…конец…

— У тебя что, суицидальные наклонности? Проверься у психиатра, пока не поздно. А теперь, чеши отсюда!

Когда, поднявшись, опираясь о стену, мудак, слава небесам, свалил, подарив мне на прощанье взгляд "мы еще встретимся", я услышал щелчок открывающейся двери. Из квартиры вышла белая как полотно Лиза босиком и в том же халатике, в котором я ее оставил.

— Он ушел? — прошептала она.

— Да, — ответил я, затем подошел к ней и приобнял. — Надеюсь, навсегда. Ты в порядке?

Я внимательно изучал лицо золушки. Она выглядела так, как будто бы ей было нехорошо. Кожа бледная, лоб сморщился (словно от боли), под глазами выступили "синяки".

— У меня что-то живот болит.

— Что?!

— Мне больно…в животе…, - Лиза похлопала в области матки. По ее щеке покатилась слеза.

— Что же ты молчала?!

Не дожидаясь ответа, я поднял ее на руки и понес в свой автомобиль, чтобы отвести в больницу. Боль на ранних сроках не редкость, но и риск потерять ребенка очень высок. Медлить нельзя, потому что каждая минута играет значение. Если с ребенком что-то случится, я понятия не имею, как помочь Лизе это пережить. Я слишком часто сталкивался с подобными ситуациями на работе, и видел, в каком отчаянии пребывают женщины, когда теряют желанное дитя. Но свое дитя я не терял. Я должен уберечь Лизу и малыша…должен попытаться…

15 часть

 Слава

— Гипертонус по передней стенке, Вячеслав Анатольевич. Серьезной угрозы я не вижу, кровотечения нет. Видимо, будущая мамочка просто сильно переволновалась. Пока сохраняем. Срок две-три недели.

Как гора с плеч! Заключение узистки меня успокоило, не говоря уже о Лизе, у которой от облегчения слезы потекли из глаз.

— Не надо плакать, мамочка. А то еще больше растревожитесь, что в вашем состоянии недопустимо. Поберегли бы себя и ребеночка! Вот видите, где ваш малыш растет?

Мы посмотрели на маленький кругляшок на экране, и меня обуяла настоящая мужская гордость. Кто бы мог подумать, что такое необычное знакомство с девушкой на маскараде, приведет меня к подобному результату. Что я буду стоять в кабинете УЗИ и смотреть на прямое доказательство того, что скоро стану отцом.

Лиза в смятении поднялась с кушетки и вытерлась салфеткой, пришмыгивая.