Сумеречный дозор

Краем глаза я заметил, что Лас покачал головой и сделал еще глоток. Мы уже выехали за город и мчались по дороге в аэропорт. Довольно приличной дороге, по среднероссийским меркам.

— Включи радио, — попросил я. — А то грустно как-то едем.

Рома включил. Заканчивался выпуск новостей:

— …к восторгу миллионов читателей, чье трехлетнее ожидание завершилось, — вещала ведущая. — И в заключение — сообщение с космодрома Байконур, где готовится к старту совместный российско-американский экипаж. Старт планируется на восемнадцать часов тридцать две минуты по московскому времени. А теперь мы продолжаем наш музыкальный эфир…

— Хочешь виски? — спросил Лас.

— Нет, мне еще работать.

— Александр, соберись, сейчас не время пить! — бодро рявкнул Роман. — Нам предстоит работа!

Похоже, этот добродушнейший человек, в жизни вряд ли способный зарезать курицу, сейчас воображал себя Джеймсом Бондом. Ну, или его помощником.

Все мы во что-то не доиграли в детстве.

— Ты будешь охранять машину, — сказал я ему. — Это очень ответственное задание. Мы на тебя рассчитываем.

— Служу Свету! — гаркнул Роман.

— Никогда бы не поверил… — простонал Лас на заднем сиденье. — Мне тоже охранять машину?

— Да.. — кивнул я. — Только… большая просьба — не пытаться убежать.

Сзади снова послышалось бульканье. Может быть, и Ласа обратить к Свету? Так будет гуманнее… а то терзается человек попусту.

Но времени на размышления мне не осталось — машина влетела на площадь перед аэропортом, с визгом тормозов остановилась перед входом. Никто не обратил на это особого внимания — опаздывает человек на рейс, дело обычное…

Я достал записку Арины. Посмотрел на «компас».

Стрелка покачивалась, но пока еще указывала направление.

Почувствовал Костя мое приближение? Гесер в этом уверен.

И что меня ждет?

Как ни странно, но до этого момента я не испытывал страха. Внутренне не готов был видеть в Косте врага — да еще такого врага, что способен убить. Я маг второго уровня, а это совсем немало. За мной вся мощь Ночного Дозора, а сейчас, вот неслыханное дело, еще и Дневного. Ну что может мне сделать один-единственный вампир, пусть даже и Высший?

Но сейчас я вспоминал оскаленное лицо Витезслава.

Костя его убил. Пересилил.

— Лас, — коротко сказал я. — Просьбочка такая… Иди за мной. На расстоянии. Если что-то случится…

Лас хлебнул, бросил пустую флягу на сиденье и рассудительно сказал:

— А почему бы и не пойти? Вперед, бледнолицый Блэйд!

Похоже, теперь ему море было по колено. Напиться — это, отчасти, хороший метод защиты от вампира. Кровь пьяного человека для него неприятна, а сильно пьяного — даже ядовита. Может быть поэтому вампиры всегда предпочитали Европу, а не Россию?

Но вампиру вовсе не обязательно пить кровь убитого человека. Питание — питанием, а дело — делом.

— Не приближайся, — повторил я. — На расстоянии.

— Берегите себя, шеф! — попросил Роман. — Удачи! Надеемся на вас!

Я посмотрел на него и вспомнил прощальное напутствие Завулона.

Как мы похожи.

Как все мы похожи — Иные и люди. Темные и Светлые.

— Тихо, неторопливо, без агрессии, — сказал я самому себе, глядя на покуривающих у входа в аэровокзал мужчин. Люди большей частью были интеллигентные, при галстуках. Уборщица в оранжевом жакете, смолившая «Беломор», рядом с ними смотрелась диковато. — Тихо и мирно…

Я пошел к зданию. Курильщики расступились — во мне сейчас было слишком много Силы, ее способны были почувствовать даже обычные люди.

Почувствовать — и благоразумно убраться в сторону.

Входя я оглянулся — Лас, благодушно улыбаясь, тащился следом.

Где ты. Костя?

Где ты. Высший вампир, никогда не убивавший людей ради Силы?

Где ты, мечтающий стать Властелином Мира, будто в дешевом голливудском боевике?

Там же, где и мальчик-вампир, пытавшийся обмануть свою судьбу…

Я убью тебя.

Не «должен убить», не «могу убить», не «хочу убить». Хватит уточнений. Я прошел через «должен» — прошел в слезах и соплях, интеллигентских самокопаниях и самооправданиях. Я прошел через «могу» — в комплексах и потугах мага третьего уровня, Иного, достигшего своего потолка. Я прошел через «хочу» — через эмоции и страсти, гнев и жалость.

Теперь я просто делаю то, что должен делать.

Мне безразличны фальшивые идеалы и поддельные цели, лицемерные лозунги и двуличные постулаты. Я больше не верю ни в Свет, ни в «ьму. Свет — это просто поток фотонов. Тьма — это просто отсутствие света. Люди — братья наши меньшие. Иные — соль земли.

Где ты, Костя Саушкин?

К чему бы ты ни рвался — к древним восточным артефактам, к миллиардной армии из китайцев-магов — я не дам тебе победить. Где ты?

Я остановился посреди зала — не слишком-то большого зала провинциального аэропорта. Кажется, я его чувствую…

На меня налетел потный мужик с чемоданами, извинился, пошел дальше. Я мимолетно отметил его — неинициированный Иной, Светлый, побаивается летать самолетами, благополучно долетел, расслабился, благодушен — и потому стал заметен.

Сейчас мне это было неинтересно.

Костя?

Я повернулся, будто меня окликнули. Уставился на дверь с табличкой «Служебный вход» и кодовым замком.

Никому не слышная мелодия звенела в шуме аэропорта.