Сумеречный приют

– Вернется и сама у него спросишь. – Изюмка сверкнул глазами. – У всех есть своя тайна и нужно потрудиться, чтобы тебе ее доверили.

– Тогда я сам ей расскажу, – проворчал Харпер. – Неужели это настолько секретно?

– Попробуй сначала сам рассказать свою историю, – парировал демон. – Прямо сейчас отложи лопату и поведай о самой большой травме в своей жизни, которая привела тебя в маленький временной излом, чтобы зализывать раны. Чужие истории – это не сказки и не сплетни, прояви уважение.

Харпер нахмурился, явно смущенный и уязвленный одновременно. Ничего не ответив, он тяжело вздохнул и продолжил копать.

– Простите, – быстро сказала Джессика, совершенно не желавшая лезть не в свое дело. – Да, Изекиль прав, от людей в разломы не бегут просто так. Поэтому если Ник захочет, то я…

– Я вполне согласен ответить на любые твои вопросы.

Девушка вздрогнула. Закинув за плечо огромный топор, Ник спокойным шагом возвращался по тропинке обратно к дому. Миролюбиво улыбнувшись, он осторожно взял Изюмку на руки и почесав его массивной рукой за ухом, посадил на перила крыльца, чтобы ему было лучше видно поляну.

– Ну, у меня много вопросов. – Джессика все еще чувствовала себя неловко.

– Я никуда не тороплюсь. – Ник потрепал Изюмку по голове и снова вернулся к металлической пластине, которую крепил к двери. – Тебе, наверное, интересно, что я такое?

– Звучит ужасно, Ник! – воскликнул Харпер. – Ты не такое, ты человек! Наш большой папа, который всегда надает пинков всех, кто захочет прийти и обидеть.

– Спасибо, Харпер, я всегда ценил твое доброе сердце, – мягко сказал Ник. – Но, как ты уже заметила, Джессика, я не состою из плоти и крови, однако как-то двигаюсь и разговариваю.

– Это работа Хаббл?

– И да, и нет. – Он с силой впечатал пластину в дверь и принялся методично привинчивать ее к поверхности. – Изекиль, проверь, пожалуйста, руны на табличке. Ты сказал, что они могут сработать в качестве амулета, но я не уверен, что перенес их верно.

– Конечно, друг сердечный. – Изюмка повернулся к двери и прищурился, внимательно вчитываясь в рунические послания. – Черт бы побрал мою память, кто-то явно что-то в ней подтер. Ладно, интуиция меня еще не подводила.

Ник выпрямился и повернулся к Джессике.

– Когда-то я был человеком, сильным как медведь и, наверное, слишком наивным. Я жил в небольшой деревне, занимаясь заготовками на лесопилке. Однажды столкнулся с незнакомцем, попросившим помощи.

– Ты помог ему? – спросила Джессика.

– К сожалению, да. – Ник помрачнел. – Это был последний день перед моей смертью. Незнакомец оказался алхимиком, извращенным фанатом сказки о Стране Оз, который увидел во мне идеального будущего слугу. Он верил, что душа человека при правильном подходе может отходить от тела вместе с сердцем.

– Тебя… – Девушка зажала рот руками. – Он вынул твое сердце?

– Да. Погрузил в глубокий сон, извлек сердце и создал из него механический энергетический поток, объединяющее железо и мое живое начало. Он окрестил это сердечником голема. Тогда я перестал быть человеком. Осталось только безжизненное тело, которое хоть и двигалось в полном подобии живому, но больше никогда не было человеком.

– В очень полном подобии! – заявил Харпер, остервенело тыкая лопатой землю. – Ты посмотри на себя! У тебя вся кожа ходуном – любая эмоция, любое движение, да что захочешь!

– Спасибо, Харпер, но моя металлическая оболочка слишком далека от того, что было раньше. – Ник вздохнул и продолжил. – Уйти я не мог и не слишком хотел. Вместе с телом он словно забрал мое желание жить. Поистине идеальный слуга своего хозяина.

– Что случилось дальше? – спросила Джессика. – Как ты оказался в Сумеречном приюте?

– Со временем сердечник голема становился все более… живым, – ответил Ник. – Иногда я чувствовал его тяжесть, видел образы из прошлого. Иногда даже ощущал под пальцами мягкость травы или чувствовал железной кожей прикосновение ветра. Я тосковал. Я чувствовал. И я был оглушительно одинок.

Харпер вонзил лопату в землю.

– Одного не понимаю – этот сказочник добился своего, ты стал эмоциональным как человек, смог даже траву под пальцами чувствовать. – Парень пожал плечами. – Разве не этого он хотел?

– Совсем не этого, – возразил Ник. – Алхимик хотел орудие – сильное, послушное, неутомимое и безжалостное. Я стал его неудачным экспериментом, ведь моя пробуждающаяся эмпатия ставила под угрозу контроль. Вдруг я решил бы сопротивляться приказам? Или восстал против своего создателя?

– Что он с тобой сделал? – тихо спросила Джессика.

– Лучше сказать, что он из меня сделал, – поправил Ник. – Груду металлолома с негаснущим сердечником. Отнял руки и ноги, оставил в ближайшем лесу. Я ржавел и разрушался, но все еще продолжал чувствовать. Сердечник оказалось не так легко извлечь, и меня решили выбросить вместе с ним.

– И что случилось потом?