Сыграй ещё раз, Сэм

Улица безлюдна: Солли не считал нужным выставлять амбалов отсвечивать перед его домом. Свет на третьем этаже в окне гостиной, что выходит на улицу, говорил о том, что Лоис еще не пришла — еще развлекается с Мередитом.

Рик заглушил мотор и стал ждать.

Должно быть, он задремал: дальше он услышал бубенцы женского смеха контрапунктом к низким раскатам мужского. Пьяный смех, Рик его распознал.

Он увидел, как Лоис выходит из машины — из машины Мередита; «дюзенберг» модели «джей», с досадой отметил Рик, стоит в двадцать раз дороже, чем его рыдван. Как тут тягаться?

Он увидел, как Мередит берет Лоис за руку и ведет через тротуар к подъезду.

— Вам надо выучиться позволять мне открывать перед вами двери, милая моя, — сказал Мередит.

— Извините, — захихикала Лоис.

Они обнялись у подъезда. Мередит поцеловал Лоис в губы долгим поцелуем. Потом попятился со ступеней и через тротуар, не сводя с нее глаз.

Она тоже не отрывала взгляда, даже когда Мередит сел в машину, завел мотор и — получив воздушный поцелуй на прощанье — умчался вдаль по улице. Лоис все стояла и глядела ему вслед, еще долго после того, как машина скрылась за поворотом, унося Мередита обратно в заповедник пижонов на Пятой авеню, или откуда он там явился.

Рик опустил стекло и тихонько окликнул Лоис.

Она вскинула голову в испуге.

— Это я, — сказал Рик, выходя из машины.

— О, привет, Рики, — сказала Лоис, откидывая назад волосы.

— Хорошо повеселилась?

— Чудесно, — ответила она. — Пьеса была шикарная. Спасибо.

— Да, — сказал Рик. — И ужин, надеюсь, тоже.

Она промолчала, только чуть склонила голову, выжидая.

— Извини, что пришлось тебя вот так бросить, — сказал Рик, пытаясь сохранить жалкие крохи достоинства. — Дела. Понимаешь.

— Все нормально, — сказала Лоис. — Слушай, Рик, мне пора домой. Уже поздно. И без того будет трудный разговор: объяснять папе, где я была.

Рик пошаркал подошвами по мостовой.

— И как ты собираешься объяснить его? — Он не мог заставить себя произнести имя.

— Роберт сказал, что хочет увидеться со мной снова, — ответила Лоис. — Конечно, с папиного позволения. Он позвонит мне завтра.

— Здорово, а? — вот и все, что пришло ему в голову.

Рик Бэлин увидел, как за один кошмарный вечер обратились в дым все его заботливо выношенные мечты. Он-то думал, что будет расти и расти в организации, пока наконец Солли не останется ничего другого, кроме как вверить Рику единственную дочь, как поступают протестанты в деловом центре города. Жениться на дочке босса — такова была цель Рика, и не только потому, что она дочка босса. А потому, что он был в нее влюблен — влюблен с первой встречи.

Ему и в голову не приходило, что, быть может, Лоис в него не влюблена. Они оба устремляли взгляды к большой награде — но ее награда не включала в себя Рика. И вообще ничего местного не включала: ни подпольного бизнеса, ни Гарлема, ни уж тем более этого чертова Бронкса. От штетла до парламента штата за одно поколение — таков был план Соломона Горовица. И план Лоис.

И Рик их понимал. Пока, сидя в машине, он дожидался Лоис, у него была возможность оглядеться. Черных лиц на улицах мелькало куда больше, чем прежде, и Рик раздумывал, надолго ли задержатся здесь Горовицы. Евреи бегут отсюда, их гонят или они гонят сами себя. Пожалуй, его сегодняшние рассуждения верны. Пожалуй, пришло время завязывать. Пожалуй, пора взрослеть.

— Приятный вечер, а? — сказал Рик.

— Мне надо идти, — сказала Лоис.

Нет! Ни за что!

— Давай прогуляемся вокруг квартала. Покурить охота.

— Рик.

— Ради прежних времен, — взмолился он. — Мне надо тебе кое-что сказать.

— Ладно.

Они зашагали длинным кварталом, и Рик зажег сигарету.

— Лоис, — начал он. — Я сегодня вечером собирался кое о чем тебя спросить. Пока… Пока ты не…

— Я знаю, — сказала она.

— Знаешь?

— Конечно.

В отблесках уличных фонарей она была еще прекраснее. Черные волосы сливались с чернилами ночи, бледное, едва ли не призрачное лицо в чистейшем эбеновом обрамлении. Она — Рахиль, она Сара, она — все красавицы Торы сразу. Может быть, она даже Лилит; ему все равно.

— Ты хочешь знать, что папа думает о тебе, — уверенно продолжала она. — Что ж, хочу тебе сказать, Рик: он от тебя без ума. Все время только о тебе и говорит. О том, как далеко ты пойдешь. Как ему повезло, что мы с тобой тогда встретились и что бы он делал без тебя. Ты это хотел узнать?

Они остановились, и Лоис обернулась к Рику. Посмотрела на него снизу вверх. Наверное, она этого не ждет, но — теперь или никогда.

— Нет, Лоис, — сказал Рик. — Не это. Другое. Я давно хотел тебе сказать.

Он попытался привести в порядок мысли, распутать эмоции, выстроить свою речь и собраться с духом. И позорно провалился по всем пунктам.

— Я тебя люблю, — выпалил он. — Всегда любил. С первого раза, как увидел тебя в вагоне, даже еще до того, как ты упала. — Он порывисто сгреб Лоис в охапку. — Ты выйдешь за меня?

И поцеловал ее — так же, как ее целовал у него на глазах Мередит. Тут все и выяснится: в поцелуях женщины душой не кривят.

Она ответила, но без воодушевления. Потом отстранилась.

— Перестань, — сказала она. — Вдруг кто-нибудь увидит.