Сын соперника

— Просто стратегу Гэлис Валера больше не к кому обратиться, — проворчал Арден. — Полковник со своими драгунами отправился на юг, Кадберн Акскевлерен отвечает за Цитадель, а Полома Мальвара — за остальную часть острова Херрис.

— Знаешь, ты выглядишь весьма внушительно, когда размахиваешь топором…

— Не преувеличивай.

— … отрубая конечности…

— Держись поближе ко мне, Эриот Флитвуд. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Девушка легонько дотронулась до его руки.

— Знаю. Я прикрою твою спину.

Арден улыбнулся.

— Снова собираешься использовать свой молот?

— Нет, теперь я с трудом могу поднять эту чертову штуковину. — Девушка показала длинный кинжал. — Но вот этим наверняка смогу уложить одного или двух без особых проблем.

Великан смерил оружие взглядом и с сомнением покачал головой.

— Когда все закончится, мы обсудим будущее Союза колонистов, — сказала девушка.

— А что с ним не так? — удивился Арден.

— Полагаю, настало время распустить его. Он сделал свое дело. Если мы разобьем Намойю Кевлерена, то должны будем сосредоточить все внимание на том, как сделать Кидан городом одного народа.

— Наверное, ты права… А не боишься, что советник Кайсор Неври и его приспешники снова затянут свою песню, едва закончится эта заварушка?

— Их никто не поддержит. Победа и здесь будет за нами!

Арден кивнул.

— Я всегда знал, что правильно поступил, назначив тебя главой союза.

* * *

— Ваше величество, все готово, — сказала Квенион. — Корабли ждут.

— Ты понимаешь, что это исторический момент? — спросил Намойя Кевлерен.

Прежде чем ответить, Квенион долго молчала. При чем тут история…

— Да, ваше величество.

— Если нам повезет сегодня утром, мы восстановим королевство Ривальд в Новой Земле!

Квенион показалось, что Намойя напряжен, словно туго натянутая тетива лука. Руки его дрожали, черты лица обострились.

Интересно, а что в действительности принц видит своими новыми глазами? Остался ли мир для него таким же, как и до ранения?…

— Я хочу, чтобы ты знала, Квенион Акскевлерен. Ты прощена.

Девушка вздрогнула.

— Прошу прощения, ваше величество?…

— Ты — моя Избранная. И я люблю тебя так, как должен любить Кевлерен. Ты прощена.

Растерянная Квенион поклонилась.

— Пора выступать, — сказал Намойя.

Они подошли к переполненной солдатами лодке. Избранная помогла своему господину подняться на борт, потом заняла место за его спиной.

Одно за другим суда отчаливали от берега.

Квенион попыталась разобраться в своих мыслях и ощущениях. С той самой ночи, когда Избранная обманным путем заставила принца лишить жизни девушку-служанку, она страстно жаждала получить его прощение. Но теперь, получив желаемое, почему-то чувствовала себя обиженной.

Квенион сделала то, что должна была сделать. В конце концов, забота о телесном здоровье хозяина — ее прямая обязанность. Пожертвуй Квенион собственной жизнью — и у принца не осталось бы Избранной… которая, кстати, помогла ему организовать всю эту военную кампанию. Он ее простил… ну и что? Намойя сам должен умолять о прощении. Почему обращается с ней будто с каким-то предателем?

Какое он имеет право?!

Ответ был известен девушке заранее, но она всем своим существом отвергала его.

И все же от очевидного не уйдешь.

Намойя — Кевлерен. Он говорил правду. Его право — прощать, а не искать прощения.

Квенион посмотрела на своего господина, гордо стоящего на носу корабля. Девушка поняла, что он любит ее так, как должен любить Кевлерен.

Однако в своей любви она теперь была совсем не уверена.

Глава 24

— Огонь!..

Паймер вздрогнул, услышав оглушительный залп из огнестрелов. Звук, подобный раскатистому удару грома, гулким эхом разнесся по окрестностям.

Хамилайские батальоны пошли на штурм Беферена.

— Кое-кто в городе от такой веселой музыки запросто наделает в штаны, — весело подмигнул Идальго.

Однако Паймер знал, что главная цель всей этой пальбы — наделать побольше шума. Пехотинцы разрядят свои огнестрелы, приблизятся на расстояние штыкового удара — тут-то и начнется настоящий бой.

— В атаку!..

Хамилайцы, повинуясь приказу, двинулись вперед. Земля задрожала от мерного шага тысяч пехотинцев. Бойцы уже примкнули штыки, готовясь ударить по противнику.

С ними в атаку шли и солдаты инженерных отрядов, имеющие при себе приставные лестницы и веревки с крючьями.

Исходные позиции первых штурмовых колонн тут же заняли батальоны второй линии. Их место уже готовы были занять следующие, а дальше в бой рвались кавалеристы, на которых генералы императрицы возлагали наиболее серьезные надежды.

Паймер, впрочем, недоумевал по этому поводу. Ведь если пехотинцы не возьмут штурмом стену, какой прок будет от бравых улан с их породистыми рысаками?

— А ведь могут и не взять, — задумчиво проговорил Идальго. — Стены-то новые.

— Новые — ладно. Крепкие, вот что важно, — не менее задумчиво протянул герцог.

Идальго пожал плечами.

— А-а… Все равно Беферен падет.

— Тоже мне знаток, — фыркнул Паймер.

— А у вас парик сидит неровно.

Старик поправил свой многострадальный «головной убор».

— Кровь льется рекой, Идальго. Такие вещи тебе раньше не нравились.