Сыскное агентство

Выстраивали и заставляли хором кричать: «Убей их! Ненавижу их! Зарежу их!» Под «их» понимали всех возможных и невозможных врагов. Врагов страны, величайшее счастье родиться гражданином которой выпало на их долю.

— Если теперь, — сказал им инструктор по окончании учебы, — вы способны пожалеть собственную мать, значит, мы потратили все это время даром. Запомните, вы — цвет нации, лучшие граждане нашего государства. Ясно, кретины? Вы — хищные звери, а потому лучшие граждане! Все понятно, сборище мерзавцев? Ну хорошо, идите и воюйте! Да как следует. Когда будете убивать врага, представьте на его месте меня, тогда наверняка убьете, подонки! Xa-xa-xal — Инструктор разражался оглушительным смехом, а Кар и ребята с тоской думали о том, нельзя ли посчитаться с их мучителем уже теперь.

Случаи убийства инструкторов «неизвестными лицами» порой бывали.

Когда наконец Кар и другие ребята, навьюченные, словно мулы, с автоматами в руках погрузились в самолет, они представляли собой банду законченных убийц. Но внешне это были рослые парни, мускулистые, загорелые, белозубые, в лихо заломленных набок беретах цвета надежды.

Такими они прибыли и к месту назначения, на другой конец земли. Сошли, окунувшись словно в сауну, и отправились в свой лагерь.

Вот тогда началась для Кара его кошмарная жизнь. Впрочем, вначале она вовсе не казалась кошмарной. Уже одно то, что кончились нечеловеческие тренировки, издевательства инструктора, постоянное напряжение, было облегчением. Теперь они вымещали на других накопленную бессильную злобу…

В городе, вернее, поселении, где по пальцам перечтешь нормальные двух-трехэтажные дома, а так все больше хижины, деревянные бараки или, наоборот, роскошные, но, увы, недоступные им виллы, имелись ресторанчики, пивные, а в глухих переулках — дома, наполненные местными красавицами, пытающимися вырученными грошами хоть немного помочь своей бесчисленной голодной родне.

Кар и его друг Лоридан, или Лор, по сравнению с другими еще сохранившие остатки порядочности, немного жалели этих миниатюрных беззащитных девушек и, выбрав себе постоянных подруг, во время нечастых визитов заносили им банки консервов, сигареты, разную снедь, были щедры в оплате.

Кто знает, может, именно тогда Кар впервые задумался. О чем? Ну, вообще, о себе, о своей жизни, о дальнейшей судьбе, о том, что он делает и правильно ли живет, о том, наконец, что есть на свете и другие страны, кроме его собственной, и другие люди, кроме него и его ребят, и., быть может, они тоже имеют право на жизнь.

Мысли эти возникли после одного разговора, который состоялся у него с Рарой, его подругой.

В свободный день они отправились вчетвером на служебном джипе километров за сорок от города.

Лоридан гнал машину, словно в конце пути его ждал приз. А может, так оно и было? Мелькали деревушки, пальмовые рощи, уходили за горизонт рисовые поля, встречные волы, испуганные клаксоном, медленно отворачивали в сторону, а голые малыши провожали машину задумчивым взглядом. Они приехали к коричневым развалинам древнего храма, где и сейчас, по военной поре, в узких приделах возле статуй будд курились ароматические палочки и молча сидели калеки, протянувшие за подаянием увечные руки.

Огромное дерево с серым стволом роняло смешные, похожие на ушастую заячью голову не то листья, не то зачатки будущих плодов. Они уселись в тени его гигантской кроны, вытащили припасы, которыми можно было, наверное, накормить полдюжины деревень, пили пиво, хохотали, бросали объедки не решавшимся приблизиться детишкам. Те смотрели огромными печальными глазами. Покорность, безнадежность, тоска застыли в этих глазах.

Следующий привал устроили на берегу гигантской реки, катившей свои желтовато-бурые воды не одну тысячу километров.

По реке плыли длинные лодки с полукруглым навесом — жилища рыбаков. Здесь жили, добывали рыбу, рождались и умирали.

Одинокий гребец в широкополой соломенной шляпе, стоя, ловко гнал свою лодку веслом. У берегов плескались в мелкой воде мальчишки, что-то кричали.