«Та геройская быль не забыта, жива...»

«Наши отошли. На поле тут и там лежали раненые. Из-за избы вышли двое немецких солдат. К винтовкам примкнуты широкие штыки. Они шли к нам, пристреливая раненых, добивая их окровавленными штыками. Вот проткнули штыком тяжело раненного Володю Шавырина. Я уткнулась лицом в снег, но уши сверлили предсмертные крики моих товарищей. Каждую минуту ожидала я удара штыком между лопаток. Немец пинком перевернул меня навзничь…

Немного владея немецким, я назвалась медсестрой, и гитлеровцы не стали меня убивать, объявили военнопленной. Вскоре они угнали меня на Запад. Для меня начались долгие, невыносимо тяжкие годы плена. Как часто я завидовала потом Ларисе. Только Победа вызволила меня из неволи, из неметчины. Домой я вернулась в ту незабываемую победную весну!»

Бывший начальник разведки в отряде Радцева лейтенант Яков Алексеевич Семкин, ныне подполковник запаса, вспоминает, что деревня Попково была определена как место дневки не Радцевым, а разведотделом штаба 10-й армии. О близости немецкой деблокирующей группировки Радцев ничего не знал. При подходе к Попково отряд был обстрелян из пулемета. Потерь не было. Семкин выслал в Попково разведку. Возвратившись, разведчики доложили лейтенанту, что в деревне располагается красноармейская авторота, противник не обнаружен. Радцев лично распределил отряды по домам, приказал организовать охрану и наблюдение и пошел искать телефон, чтобы доложить штабарму о прибытии в Попково.

— Накорми своих ребят. Пусть отдыхают, но не раздеваются, — сказал он Семкину.

Лейтенант со своим разведвзводом занял три избы почти на самом краю села, у мостика через замерзший ручей. Только сели завтракать, как за окнами поднялась стрельба. Стреляли у церкви. Глянул в окно — по улице мчится немецкий танк.

— Тревога! В ружье!

Семкин и его разведчики выбежали во двор, укрылись за углом избы. Пушка танка повернулась в их сторону. Из башни высунулся храбрый, видать, танкист в черном и крикнул:

— Рус зольдат, сдавайсь! Капут!

Из-за дома напротив избы выскочил сибиряк-разведчик Владимир Тобольцев. Взмах руки, и граната полетела в танк. Растерявшись, танкист не успел опустить бронированную крышку люка, граната глухо рванула внутри танка. Мотор заглох.

По улице шли другие танки. Три, четыре, пять, За танками густо валила пехота в маскхалатах. К Семкину подбежал связной от Радцева:

— Принять бой!

Семкин выпустил длинную очередь из ППШ по немцам.

— Отсекай пехоту от танков! — закричал лейтенант. Танки с ревом рванули вперед на предельной скорости. Немцы с ходу прорвались к каменному дому, в котором стоял штаб отряда, окружили его, стали растекаться по деревне. Разведчики Семкина пустили в ход бутылки КС, гранаты. Разматывая гусеницу, закрутился на месте один танк. Второй окутался облаком черного смрадного дыма. Уцелевшие танки, ревя моторами, откатывались к церкви, били из орудий по избам.

Над селом пикировали самолеты с черными крестами на крыльях и свастикой на хвосте. Всюду, вспарывая снег и мерзлую землю, с грохотом вырастали высокие кусты огня и дыма. Визжали в воздухе осколки, сыпались комья земли. Слитно трещали автоматы и пулеметы.

Упал, обливаясь кровью, любимец отряда доброволец Павел Баулин. Семкин отвел своих людей к западной окраине села. Связи со штабом нет. Патроны на исходе, а немцы, наступая со стороны деревни Брынь, окружают село с двух сторон. Потом лейтенант Семкин узнает, что высланный штабом 10-й армии лыжный батальон был отрезан и рассеян минометным огнем фашистов. Командование принял на себя старший политрук Осташев. Примерно в 16.00 остатки отряда покинули Попково. Отходить приходилось на запад, в сторону деревни Охотное и кустарника. Многих раненых вынес военфельдшер Александр Дудник. Лишь разрозненным группам израненных бойцов удалось, выйдя из-под огня минометов, соединиться с 12-й стрелковой дивизией. По данным командира разведки Я. А. Семкина, из 460 бойцов вышли 47. В числе погибших — командир объединенного отряда старший политрук Радцев, комиссар Багринцев, начальник штаба Правдин, почти все командиры.

С самого начала боя немцы перерезали телефонную связь.

…Как стало известно после, Радцев организовал надежную оборону внутри каменного дома. Но по дому ударил из орудия танк М-4. Во все стороны полетели кирпичи. Когда рассеялся дым, Радцев увидел лежавшие на полу бездыханные тела комиссара Багринцева, начштаба Правдина и двух-трех связных. Немцы разбили коваными прикладами дверь, ворвались в дом. Тогда Радцев укрылся в подвале вместе с радистом: Зелизняком. Он отстреливался оттуда, пока в дисках автомата были патроны. Немцы стали швырять в подвал гранаты-колотушки. Их выкидывали обратно командир и радист, пока одна из них не взорвалась в руках старшего политрука. Так погиб командир отряда. Кое-кто из уцелевших бойцов, правда, считает по сей день, что Никита Радцев сам взорвал себя гранатой. А радист Зелизняк чудом выбрался из подожженного гитлеровцами дома и добрался до своих, чтобы рассказать о последних минутах старшего политрука.