Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

Из всего этого напрашивался вывод: существует хорошо скоординированный «капиталистический заговор» против соцлагеря и нас, моей родины. А сквозь мою задумчивость звучал голос Барона:

— А Венгрия — 1956, а Чехословакия — 1968, а будущие польские события в 1980 — их осталось ждать недолго. Кто следующий, Максим, в 1992 году? — тревожился Барон.

Я молчал под гнетом неслыханной задумки против моей страны. Но Барон добил меня окончательно:

— Максим, в бумагах ты найдешь раздел «Контрольный эксперимент» и подразделы «Польша», «Россия», «Югославия». Нужно быть слепым, чтобы не предпринять мер, — жестко, тихим голосом произнес Барон, как всегда в минуту волнения глядя мне в глаза.

Замечание

Через много лет, занимаясь разработкой лекций по работе нашей разведки в годы Второй мировой войны, я почувствовал аналогии в натравливании гитлеровской военной машины на Советскую Россию.

Тогда западные страны — Англия, Франция, США — делали многое, чтобы Россия оказалась в одиночестве в военном противостоянии Германии. Тогда разведка предупредила и помогла советскому правительству создать антигитлеровскую коалицию. И Сталин, тактически проиграв Гитлеру начало войны, выиграл Великую Отечественную в стратегическом плане.

Расстались мы далеко не радужно настроенными. Еще не один день я был в Лондоне, решая другие задачи с «зайцами». Материалы отправил лично генералу. Они, вернее всего, были реализованы, но не знаю: с учетом ли того факта, что источник проходил по линии ГРАДа? А значит, пользовался особым доверием?

О том, что разведка располагала нужными сведениями о «контрольном эксперименте», но не смогла их пустить в дело, говорят многие факты. Среди них важнейший: наличие «пятой колонны» в лице правящей верхушки Союза, развалившей мою Родину в политическом, экономическом и социальном отношении. Информация типа полученной от Барона им не была нужна. Более того, сама мысль, что кто-то проник в тайну «капиталистического заговора», пугала их.

Информация разведки осталась невостребованной, а Советский Союз перестал существовать. Из Великой Державы мы превратились в крупномасштабную страну, с которой нужно расправиться по «югославскому варианту» и которая первой подвергнется в постсоветское время «контрольному эксперименту». Мой народ из бедного стал нищим.

Барон был 1905 года рождения — почти ровесник века. Я не знаю, дожил ли он до девяностых? Лучше бы нет, ибо монстр в лице американского гегемонизма вышел на простор. Вышел, когда рухнул Советский Союз, с которым Барон связывал свои надежды о величии Британии.