Тайная жизнь Софи

– Хорошо. Вы все еще на дежурстве? В таком случае к вам едут двое новых подозреваемых. Не думаю, что у них уже есть адвокат.

– По тому же делу?

– Нет. Это родители Софи Монро.

– О господи, – пробормотала Хелен. – Совсем не то, что мне хотелось бы услышать. Я обращусь за помощью к одному из коллег.

Завершив разговор, Энди позвонила Мартину, в то же время думая о Грэме и желая быть вместе с ним, планировать поездку в Италию, готовить обед, обсуждать его бизнес – делать что угодно, лишь бы не то, чем она занимается сейчас.

– Привет, – жизнерадостно ответил Мартин. – Как дела?

Энди набрала в грудь воздуха.

– Она… Софи мертва, – сдавленно сказала она и едва не утратила контроль над собой.

Как она хотела и боялась услышать такие же слова о Пенни.

– Боже, мне так жаль, – тихо отозвался он. – Что случилось?

– Ее родители арестованы.

На заднем плане она слышала голоса членов своей семьи, каждый из которых скорбел о Дуге, но ощущал поддержку близких родственников.

Как легко все может развалиться на части!

В один день ты маленькая девочка, поющая вместе с «Весельчаками», а в следующий…

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Будет в порядке, – ответила она. – Возможно, тебе следует сообщить об этом маме и детям. Не хочу портить вам вечер, но это все равно покажут в новостях.

– Я обо всем позабочусь. Полагаю, ты не сможешь прийти на ужин?

– Думаю, нет.

– Не хочешь позвонить мне, когда закончишь? Я могу подъехать к участку и забрать тебя.

Оценив предложение Мартина, особенно с учетом того, что у него было много других дел, она сказала:

– Не стоит беспокоиться, я на машине. Я позвоню тебе утром.

Когда Энди вошла в помещение для задержанных, Хейди и Гэвин уже прошли процедуру предварительного допроса, а Голд разговаривал с Хелен Холл и ее коллегой Берти Гиффордом, невысоким, жилистым молодым человеком с большой родинкой под носом, словно оставленной на его физиономии за какую-то провинность.

– Они хотят сделать полное признание, – сообщил Голд.

Несмотря на печаль, Энди почувствовала облегчение.

– Вы подготовили заявление? – обратилась она к Хелен.

Та покачала головой.

– Они согласились на допрос, и я предлагаю сначала поговорить с Гэвином.

– Сначала? Лео может допросить Хейди, пока мы…

– Они оба настаивают на том, чтобы говорить с вами, – перебила Хелен.

Ощущая их зависимость, страх и доверие, основанное на чувстве вины и случившейся трагедии, она повернулась к Голду.

– Вы будете присутствовать?

Он кивнул.

– Прибыл судебный следователь, – объявил сержант, отвечавший за содержание подозреваемых, и открыл внешнюю дверь.

– Поговори с ним, – попросила она Лео, потом извинилась и зашла в женский туалет, чтобы поплескать холодной водой в лицо и почистить зубы. Воспоминания о младенце, которого забрал сотрудник социальной службы, по-прежнему тяжело давили на Энди. Малыш кричал, боролся и тянул крошечные ручки к Энди, словно она, незнакомая женщина, могла спасти его. Никто не удержался от слез, кроме нее, но сейчас она тоже была готова расплакаться, поэтому ей пришлось уединиться здесь и собраться с силами.

Энди не покидало ощущение, что она совершила ошибку в самом начале расследования. Но очную ставку со своими страхами и оплошностями придется отложить до тех пор, пока все не закончится.

Несколько минут спустя они с Голдом сидели напротив Гэвина и Хелен за обшарпанным квадратным столом в комнате для допросов и называли свои имена и должности под запись для протокола.

Преисполненная решимости эмоционально отстраниться от состояния Гэвина, который был похож на самого несчастного человека на свете, Энди напомнила о его правах и ровным голосом произнесла:

– Я хочу, чтобы вы рассказали нам о том, что произошло вечером в воскресенье перед исчезновением Софи. Мне известно, что была ссора, и она ушла из дома, но потом она вернулась, не так ли?

Когда он поднял взгляд, в его глазах сквозило такое отчаяние, что Энди едва не отвернулась.

– Не так ли? – повторила она.

Гэвин издал сдавленный звук, похожий на рыдание.

– Это был несчастный случай, – удрученно произнес он. – Никто не хотел, чтобы так получилось. Мы… мы даже не понимали… То есть сначала…

Его голос сорвался, и он отвернулся в сторону. Секунду спустя он уже безудержно рыдал.

– Она была моим ребенком, – с убитым видом бормотал он. – Я так подвел ее! С тех пор, как умерла ее мать… О Господи, прости меня! Софи, моя маленькая девочка, мое сердце, мой ангел…

Стараясь держаться отстраненно, когда Хелен подала ему салфетку, Энди подождала, пока он вытер лицо, а потом обратилась к нему снова:

– Постарайтесь рассказать о том, что произошло после того, как она вернулась домой. Когда это было?

Он кивнул, задумался, а потом наконец ответил: