Тайный фронт против второго фронта

Кстати, ФБР так и не нашло источника «утечки». Считалось, что подозревать можно было пронемецкого бразильского генерала Кавальканти, сенаторов Уилера и Уолша, наконец, Ведемейера. Однако уличить никого «не удалось». «Молодого капитана» так и не нашли, хотя английский радиоперехват точно зафиксировал, что немецкое посольство сообщило шифром из Вашингтона в Берлин текст «Рейнбоу». Видно, Уилер передал его не только в газеты.

Вот какая сложная судьба оказалась у этого важного документа. Но 7 декабря 1941 года…

5. США ВСТУПАЮТ В ВОЙНУ

Из дипломатической хроники второго фронта (2)

7 декабря 1941 года вероломным нападением на Пёрл-Харбор Япония начала войну против США. На следующий день конгресс объявил войну японскому агрессору, а 11 декабря Германия объявила войну США. И хотя непосредственное противостояние вооруженных сил было «локализовано» Дальним Востоком и боевыми действиями против Японии, Соединенным Штатам необходимо было определить и свою роль в борьбе против гитлеровской Германии.

Обратимся к дипломатическим документам конца 1941 — начала 1942 года. Уже В декабря президент Рузвельт принял советского посла М. М, Литвинова и заверил его, что новое развитие событий не отразится на обещанной Советскому Союзу помощи. Рузвельт с пониманием отнесся к решению Советского правительства соблюдать нейтралитет по отношению к Японии, поскольку в ином случае была бы ослаблена сила советского сопротивления гитлеровским полчищам. Президенту было заявлено, что «…главным нашим общим врагом является все же гитлеровская Германия, ввиду чего ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам» [50]. Рузвельт сказал послу, что он «…на нашем месте поступил бы так же». [51]

20 января 1942 года, проанализировав обстановку, М. М. Литвинов запросил Москву: «…не следует ли нам поставить прямо вопрос об оказании прямой военной помощи созданием второго фронта на Европейском континенте?» [52]Однако в ответ на запрос нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов отправил 4 февраля 1942 года такую шифровку: «Мы приветствовали бы создание второго фронта в Европе нашими союзниками. Но Вы знаете, что мы уже трижды получили отказ на наше предложение о создании второго фронта, и мы не хотим нарываться на четвертый отказ. Поэтому Вы не должны ставить вопросы о втором фронте перед Рузвельтом. Подождем момента, когда, может быть, сами союзники поставят этот вопрос перед нами». [53]

Да, Советский Союз не собирался просить милостыню. Он был уверен, что жизнь заставит руководителей Англии и США отбросить предрассудки и понять, что открытие второго фронта — в их собственных интересах. К этому призывало и общественное мнение западных стран, где в конце 1941 — начале 1942 года все чаще высказывалось требование перейти к активным действиям. 28 октября 1941 года временный поверенный в делах СССР в США А. А. Громыко телеграфировал в Москву:

«Митинг, созванный вчера в Нью-Йорке комитетом медицинской помощи Красной Армии «Рашен уор релиф», [54]прошел с очень большим подъемом. Самый большой в Нью-Йорке зал, вмещающий до 25 тысяч человек, был переполнен. Много желающих не смогли попасть на митинг ввиду отсутствия мест. Список ораторов и содержание речей переданы ТАСС. С замечательной речью выступил Джозеф Дэвис (бывший американский посол в Москве)…

К концу митинга выступил лорд Галифакс. [55]Ему досталось немало. Со всех углов неслись крики: «Почему не открываете второй фронт?» и «Почему не открываете новый фронт?»… [56]

В марте 1942 года советское посольство в США отмечало, что призывы к открытию второго фронта находят благоприятную почву и отклик на страницах газет, а в апреле сообщило, что «чем больше поражений японцы наносят англичанам и американцам, тем громче становятся требования общественности относительно второго антигитлеровского фронта». [57]Эти настроения не могли не учитывать в Белом доме. 11 апреля 1942 года посол Литвинов докладывал:

«В мое отсутствие (я только что вернулся из Филадельфии) сегодня утром Рузвельт вызвал Громыко, которому вручил текст личного послания Сталину. Он заявил, что считает более целесообразным передать послание нашим кодом, который, по его мнению, более надежен. Текст послания передаю отдельно.

Рузвельт зачитал текст послания и заявил, что он, как и Сталин, является реалистом и хочет предпринять конкретные шаги для того, чтобы оттянуть часть сил Гитлера с советского фронта. Он считает, что это можно сделать летом этого года, не откладывая. Рузвельт, по мнению Громыко, явно имел в виду открытие второго фронта». [58]

В новом послании выражалось желание обсудить эти вопросы прямо с В. М. Молотовым. 14 апреля, получив соответствующее указание из Москвы, посол уточнил вопросы, которые Рузвельт хотел обсудить с наркомом: