Танцы с Варежкой

— Между прочим, мне сказали, что видели ее в одной гостинице с Симбирцевым! В московской гостинице!

— Ну и что?

— Скажи на милость, зачем им уединяться в гостинице, если у нее и у него есть жилье, а?

— Понимаешь, Марьяна, меня совершенно не интересует этот вопрос! — ледяным тоном ответил Иван Константинович. — А если он так жгуче интересует тебя, спроси у сестры!

— Вот еще! Не хочу я с ней общаться!

— Не хочешь, как хочешь, а меня, будь любезна, избавь от столь идиотских разговоров.

С этими словами Пирогов встал и ушел к себе в кабинет.

Я права, его это задело, он с ней спутался, и что мне теперь делать? Но почему сыщики ничего не нарыли? Может, просто боятся его? Или он их перекупил? Но как он мог узнать? Или он следит за мной? Но зачем? А может, он хочет меня подловить на прелюбодеянии, чтобы легче развестись со мной? Хотя у меня же никого нет… Но это похоже на правду…

— Женечка, кажется, получилось! — ликовала Даша Деникина.

— Ты переспала с ним?

— Нет, что ты! Но он в меня влюбился!

— С чего ты взяла?

— Понимаешь, мы были в ресторане…

— И что?

— А то, что он на утро приехал на съемки совершенно другой! Веселый, добрый, даже ласковый… Глаза блестят… с ума сойти можно! Он в ресторане сперва был хмурый, усталый какой-то, безразличный, и вдруг его как подменили… Такой стал веселый, озорной даже! Там какой-то занудный дядька был, так он решил от него сбежать! Это надо было видеть. И наутро эти перемены тоже… Мне все в группе сказали — наверное, Симбирцев в тебя влюбился… Я так счастлива!

Варе позвонила Катя Вершинина.

— Варь, как ты?

— Нормально! — звенящим счастливым голосом откликнулась Варя.

— Слушай, надо повидаться, есть интересное предложение!

— Катюш, какие сейчас предложения? У меня секунды свободной нету!

— Но ведь будет! Отснимешься, и пожалуйста, а предложение весьма интересное. От таких, собственно, не отказываются!

— А что?

— Не по телефону! Скажу только одно слово — Европа!

— То есть заграничное предложение?

— Да. Встретимся?

— Хорошо, но я посмотрю, когда это возможно… Давай, может, между репетицией и съемкой. У меня съемка вечерняя. Тогда пообедаем вместе?

— Давай. Только я приеду с Лешкой. Мне его девать некуда!

— Обожаю твоего Лешку!

Лешка, шестилетний сын Кати, которого она воспитывает одна, был горячим поклонником Вари. Когда он ее видел, у него рот растягивался до ушей и он неизменно произносил, безбожно картавя:

— Вайвая, моя любимая женщина!

Он занимался с логопедом, и похоже, занятия были незряшными, потому что при виде Вари он кинулся к ней с криком:

— Варррварра! Любовь моя!

— Лешечка! Какой ты молодец! — умилилась Варя.

— Рррррррр! — зарычал Лешечка.

— Так собой гордится! — сказала Катя. — Ну все, Алексей Эдуардович, сейчас ты сидишь тихо. У нас дела! Ой, Варечка, ты так сияешь! Что с тобой? Роман завела?

— Ага!

— С Димкой, что ли?

— Нет.

— А я его знаю?

— Мама, это не ррработа! Это пррро мужиков! — вмешался Алексей Эдуардович.

Женщины покатились со смеху.

— Алексей Эдуардович, мы договорились, что ты не лезешь во взрослые разговоры!

Мальчик промолчал и даже прижал ко рту ладошку. Катя сделала Варе знак, мол, потом поговорим о нашем, о девичьем.

— Так вот, Варь, есть предложение от Джанни Бернини.

— Это кто?

— Итальянский продюсер. Предлагает роскошную роль у Никколо Бертольди. Его ты знаешь?

— Ой!

— Вот то-то же!

— А когда?

— Сроки обговорим. В принципе ты согласна? Если да, я займусь переговорами.

— А что за роль?

— Фильм приключенческий. О русской аристократке, которая эмигрировала в Турцию после Революции. Сначала она зарабатывает проституцией, потом ее находит англичанин, который был в нее раньше влюблен, и она становится агентом Интеллидженс Сервис.

— Нет.

— Что нет? — ахнула Катя.

— Я не буду в этом сниматься.

— Но почему?

— Потому что потом я стану играть только суперагентов. Мне это уже неинтересно! К тому же у меня сейчас и так… Катя, не сердись, но я не хочу!

— Слушай, это глупо! Бертольди знаменитый режиссер!

— Знаешь, если мне предлагают роль, которую я уже играла, то, значит, режиссер во мне ничего другого не видит. А мне это не интересно!

— Вот скажи на милость, это ты такая принципиальная или здорово обнаглевшая?

— И то и другое! — засмеялась Варя. — Но все-таки больше принципиальная. Знаешь, я вообще скорее театральная актриса, я недавно это поняла… Был, наверное, уже сороковой спектакль «Шмеля». И вдруг к концу первого акта я ощутила такое волшебное чувство… какой-то невероятной власти над залом… Я была как пьяная… и дико боялась, что во втором акте не будет этого чувства, а оно опять было… И это ни с чем не сравнить…

— А кто-нибудь еще это заметил?

— Да. В первую очередь Дима. Ну и Филипп, он с нами ездил. Такого мне наговорил…

— Варь, но ведь в театре много не заработаешь. А Бернини предлагает роскошный гонорар!

— Не хочу… Вообще не хочу надолго уезжать.

— Ах да, у тебя же новый… — Катя покосилась на сына, с аппетитом уплетавшего пиццу, — объект. Я его знаю?

— Конечно.

— Опять артист?

— Да.

— И опять не Димка? Что ты его мучаешь! Ладно, артистов много, всех не упомнишь. Колись!

— Симбирцева знаешь?

— Спятила, да?

— Да. И давно.