Тарантул

Константин Потапыч нахмурился… Почему, собственно, он решил, что девочка забралась в шкаф с целью подслушивания и слежки? Она же еще ребенок. Спряталась от «брата», чтобы напугать или просто так… Играют же дети в прятки. Плохой он педагог, если не смог разобраться в таком простом поступке.

Коротко звякнул звонок. Миша и Лена вопросительно взглянули на Мальцева.

- Я открою. Это ко мне, - сказал он, поднимаясь из-за стола. - Думаю, что он выпьет с нами за компанию стаканчик чаю…

Пока Мальцев открывал дверь, пока пришедший раздевался, Лена успела приготовить чай. Миша напряженно слушал. Мальцев о чем-то бубнил с пришедшим, но слов разобрать было невозможно. Раза два он услышал имя Лены и свое, и это его еще больше насторожило. Новый гость молчал. Лена порывалась идти в прихожую, но Миша удержал ее.

И вдруг в гостиную, в сопровождении Мальцева, вошел Иван Васильевич. Это было так неожиданно, что в первый момент ребята от удивления вытаращили глаза.

- Ну что! Не ждали? - со смехом сказал Каратыгин.

Но Миша уже оправился и, без тени смущения, спросил:

- Чего не ждали?

- Такого гостя. Старый ваш знакомый…

- Не-ет… Странно вы говорите… Это ваш знакомый, а мы, например, видим его первый раз в жизни. Правда, Аля?

- Да. Я никогда не встречалась, - подтвердила девочка.

Константин Потапыч повернулся к Ивану Васильевичу, стоявшему около дверей, и подмигнул.

- Видал? Оказывается, ничего подобного… Первый раз тебя видят. Ай-ай-ай! Выходит, что ты мне наврал…

- Чего это вы все выдумываете!.. - проворчал Миша.

- Я, говорит, профессорских детей хорошо знаю, - продолжал шутить Каратыгин.

- Этого я тебе не говорил, Костя, - заговорил наконец Иван Васильевич, подходя к столу. - Я сказал, что хорошо знаю вот Мишу Алексеева и Лену Гаврилову, а профессорских детей видел мельком один раз.

- Иван Васильевич… Вы, значит… Я ничего не понимаю… - в замешательстве проговорил Миша.

- Сейчас все поймешь… Садитесь… Это мне чай? Ну что ж, не откажусь, - сказал Иван Васильевич, усаживаясь за стол и пододвигая к себе стакан. - Должен вам сразу сообщить, что пришел я с намерением отказаться от нашего плана. Да, дат Отказаться и отправить вас по домам. Но Константин Потапыч… Этого дядю зовут не Григорий Петрович и не Мальцев, а Константин Потапыч Каратыгин. Это мой старый друг. Я попросил его устроить вам проверку… Ну, говори, Костя…

Как они выдержали экзамен?

- Я же тебе все сказал… Вели они себя хорошо, естественно. Экзамен сдали бы на пятерку, если бы не история со шкафом. Правда, как выяснилось сейчас, это была детская игра в прятки, и ничего тут особенного нет, но я бы сказал, что в данной обстановке такая игра неуместна… Не следует заниматься такими играми. Мало ли что мог подумать Мальцев… Надо чувствовать себя постарше.

- Я об этом уже говорил ей, - вставил Миша. - Теперь она все поняла.

- А поняла ли? - спросил Иван Васильевич и, прищурившись, посмотрел на Лену.

- Честное ленинское, понялат - приложив руки к груди, как можно убедительнее сказала девочка,

- Мы сначала решили, что вы спрятались в шкаф, чтобы подслушать, - заговорил Иван Васильевич. - А это грубая ошибка. Ведь я вас предупреждал, что никакой инициативы проявлять не нужно… Без особой надобности. Забыть, кто вы и зачем здесь! Просто вы - дети Сергея Дмитриевича… и только! Занимайтесь своими делами. Ваше присутствие в этой квартире дает нам возможность понаблюдать за Мальцевым издали. Посмотреть, зачем он приехал, проверить его… А может быть, он и не враг. Ведь мы только подозреваем. Мы еще ничего не знаем. Ну, а если это окажется враг, то значит, он очень осторожный, умный и опытный… Константин Потапыч, например, сразу угадал, что вы в шкафу…

- По берету? - спросил Миша.

- Не только по берету. Я увидел ее сначала в окне, - пояснил Каратыгин.

- В шкаф вы, конечно, больше не полезете, - продолжал Иван Васильевич ровным голосом, - но можете выкинуть что-нибудь другое, когда Мальцев приедет… Вот это меня и беспокоит. Начнете подслушивать у дверей, задавать какие-нибудь вопросы…

Последние слова напомнили Мише его разговоры с мнимым Мальцевым и заставили сильно покраснеть.

- В нормальных условиях, - говорил Иван Васильевич, не обращая внимания на смущение Миши, - с нормальным человеком всякие такие вопросы были бы признаком вежливости, предупредительности. А сейчас это может показаться подозрительной назойливостью. Пускай Мальцев видит и чувствует, что вы заняты, учитесь, что у вас свои дела. Когда я был у Сергея Дмитриевича, он попросил сына налить нам чаю. Коля отказался. «Мне, - говорит, - папа, некогда. Попроси Алю…» И ушел.

- Ну, это нехорошо, - заметил Константин Потапыч.

- Что значит нехорошо? - возразил Иван Васильевич. - А если он действительно занят? Опаздывает на уроки.

- А Аля? - спросила Лена. - Она тоже такая?

- Вы, Алечка, себя отлично вели, - сказал Каратыгин. - Просто, заботливо. Такой вам и надо быть. Вот только в шкаф не лазайте. Играйте как-нибудь по-другому…