Тигр спускается в долину

- Я ни в какую игру не играю. Я поступаю в точном соответствии с ситуацией. Просто мне противно подчиняться чужой воле, словно марионетка, делать то, что прикажут. Неужели в этом и заключается ваш главный принцип? Вы же банкир, вы учились за границей как вести честный бизнес. Вот видите, - показал я на висящий в рамочке моральный кодекс банкира, - его повесил здесь мой предшественник. Там изложены точно такие же ясные и справедливые правила, как те, что были начертаны на скрижалях, полученным Моисеем во время свидания с Богом. Соблюдайте их и ваша совесть будет всегда чиста.

- А сколько вы намерены еще прожить, соблюдая эти ваши заповеди? Пару недель?

- Я люблю жизнь и хочу жить долго.

- Не удастся.

- Пока я работал в органах, на меня было совершенно не меньше трех покушений. И, как видите, я жив и невредим.

- Наверное, они были плохо подготовлены. На этот раз, кто это будет делать, учтут прежние ошибки.

- Увидите, я их переживу. Как говорят в таких случаях, я еще простужусь на похоронах этих ребят.

Облонский откинулся на спинку кресла и даже прикрыл веки.

- Нет, нам с вами не по пути. Все, что вы намерены делать, полная бессмыслица. Понимаете, есть предел возможностей. Играть в свою игру в их рамках, это мастерство, выходить за их пределы - безумие.

- Жаль, очень жаль, - вздохнул я. - А я я весьма рассчитывал на вас.

Взгляд, которым одарил меня мой заместитель, имел какое-то странное свойство, в нем сконцентрировалось сразу столько противоречивых эмоций, что вычленить из них главную не было никакой возможности. Облонский встал и молча покинул кабинет, как человек, который все сказал и больше добавить ему нечего. Несколько секунд я сидел в растерянности. Однако затем ко мне пришла одна обнадеживающая мысль: а ведь до сих пор он так и не подал заявление об уходе, хотя, если исходить из его слов, должен был уже это сделать. Интуиция мне подсказывала, что и сейчас он его не напишет. Есть что-то, что удерживает его от этого шага.

Глава 7

Утром, когда я уже собирался выйти из дома, ко мне позвонил мой водитель и сообщил, что попал в аварию. Сам он не пострадал, но машина требует ремонта.

В первые минуты это сообщение не произвело на меня никакого впечатления, каждый день кто-то попадает в аварии, так что вполне вероятно, что сегодня пришла очередь для моего шофера. Но внезапно я остановился. Боже, какой же я идиот, я чуть не совершил непоправимую ошибку. Я не знал, в чем она заключалась и что должно было сейчас произойти, но я уже не сомневался, что случившееся произошло отнюдь не случайно. Я осторожно выглянул во двор, но там было все спокойно. Кроме ребятишек никого больше не было. Мой взгляд заскользил по крышам окружающих домов, не исключено, что на одной из них засел снайпер. Хотя вряд ли, позицию тут неудобная, крыши расположены далековато. Тогда где же кроется опасность?

Потребовалось некоторое время, чтобы я собрался с мужеством и вышел из подъезда. В кармане я держал пистолет, готовый в любой момент открыть стрельбу.

Я подошел к своему гаражу и внимательно осмотрел замок. Закрывая, я всегда оставлял на нем едва различимую меточку. Ее не было. Теперь не все, но кое-что становилось ясным.

Я открыл замок, осторожно отворил дверь, внимательно огляделся и, лишь не найдя ничего подозрительного, вошел в гараж. Зажег свет и стал осматривать свой автомобиль.

Небольшая магнитная мина, как молюск к днищу корабля, присосалась к дну моего автомобиля. Я быстро вышел, закрыл дверь и побежал домой. Там я позвонил в специальный отдел при краевом отделе внутренних дел, который занимался такими сюрпризами.

Саперы обезвредили мину, затем следователь стал снимать с меня показания. Я рассказал обо всех своих утренних действиях, однако о предположениях, кто мог желать моей смерти, говорить ничего не стал. Будь у меня хотя бы небольшая надежда, что следствие выйдет, если не на заказчиков, то хотя бы на исполнителей, я бы обрисовал во всех красках всю подноготную этой зловещей истории. Но я нисколечко не сомневался, что дело прямым курсом перейдет в разряд "висяков" и никто не станет всерьез ковыряться в нем. Некоторые оперативные работники в таких случаях цинично говорили: если кто-то на кого-то покушается, значит, это кому-то нужно.

По дороге в банк я решил, что не стану никому рассказывать о происшедшем, так как не видел никакого смысла вносить в его работу дополнительную нервозность. Если о сегодняшнем инциденте узнает Облонский, его уже не удержишь даже всеми сокровищами мира. Это мое решение оказалось верным, так как как едва я вошел в свой кабинет и занял место за письменным м столом, ко мне тут же пожаловал начальник отдела безопасности Худолеев. Новости, которые он принес, никак не могли меня порадовать.

Бывший мой коллега по работе в органах внутренних дел выглядел, если не испуганным, то уж точно сильно озабоченным.

- Что случилось, Борис Георгиевич? - осведомился я.

- Мы получили конфиденциальную информацию, что некоторых наших клиентов вынуждают отказаться от услуг нашего банка и перевести счета в другие банки.