Тьма. Том 1 и 2

- У меня стрелковый десяток был. За стенами-то ещё держались. Из четырёх стрелковых десять человек живы были. А вот когда на прорыв в сто двенадцатый шли, там только двое осталось. Пятеро из одного десятка на какое-то неизвестное отродье нарвались: они последними уезжали. А нам не повезло жнеца привлечь. Ушли только я и десятник…

- Так он же без ног? – удивились сзади.

- Если так-то, то шёл только я. Он на мне ехал, – пояснил я.

- Блин, а я ведь на сто тринадцатой два месяца служил! – заметили с заднего сиденья.

- Хорошо, у меня сын вернулся три недели назад… – вздохнул старший, шмыгнув носом. – Тоже на первом ряду служил в стрелковом. Он у меня с убеждениями парень. Не знаю, что бы я сейчас делал…

- Хорошо, что вернулся, – очень серьёзно ответил я. – Сейчас бы не знали, жив он или нет.

- Да уж…

К отделению Военного Приказа подъезжали молча, каждый думая о своём. Меня, честно говоря, накрыло флешбэком. Мелькал перед глазами кровавыми картинами последний бой на первом ряду.

- Приехали, ваш бродь! Удачи вам! – сообщил старший, останавливая машину рядом со шлагбаумом.

- И вам, господа! И спасибо, что подвезли! Не знаю, как добирался бы.

Говорят, что доброе слово и кошке приятно. С городовыми мы расстались если не друзьями, то уж точно не врагами. Они с чувством хорошо выполненной работы поехали в отделение, а я, довольный тем, что быстро доехал – отправился в жернова бюрократической машины Руси.

Ещё не добравшись до входа в здание, документы я показывал четыре раза. На входе на территорию, на подступах к лестнице, у сканирующих рамок на первом пролёте и перед дверью.

Зато, пока шёл – обратил внимание, что на автомобильной стоянке застыли тяжёлые огнемётные системы. Военная машина Руси, как паровоз, набирала обороты, сгоняя солдат и технику к границам с проснувшейся Тьмой. Радовало то, что мне в ближайшее время в бой не идти. Вроде бы отроков сначала положено обучать, а уже потом кидать в самое пекло.

Правда, не стоило забывать, что этот город, где я сейчас, находится почти на границе. С высокого крыльца Военного Приказа виднелась тёмная полоса туч на юге. Там сейчас Тьма пыталась продавить оборону людей, чтобы откусить ещё кусочек территорий. Или хотя бы просто навести шороху, нажравшись под шумок.

Само собой, когда я наконец-то попал внутрь здания, мне снова пришлось предъявлять временное удостоверение. На сей раз – охране в приёмной. А потом и ещё раз на стойке. Пожилой военный в чине сотника внимательно проверил бумагу, прогнал её через какое-то устройство, неторопливо подвинул к себе клавиатуру терминала…

И так же неторопливо принялся щёлкать по клавишам, вбивая данные.

- Глазик к считывателю поднесите, ваш бродь! – попросил он, выставляя на стойку сканер сетчатки, как эту штуку в мире Андрея называли.

Я послушно поднёс свои органы на опознание. Считыватель поморгал красным, а потом приветливо подмигнул зелёным. Совпала, значит, сетчатка с базой.

- Седов Фёдор Андреевич… – оценивающе проговорил мужчина, будто только сейчас узнал моё имя.

Хотя, наверно, для него так оно и было. Верить временным документам он не собирался, и до подтверждения личности я был для него никем. Военная бюрократия в этом плане, по сути, почти ничем от гражданской не отличается. Без бумажки ты – букашка. А с бумажкой – уважаемый налогоплательщик.

- …Рядовой… – продолжив исследовать мою скромную личность, осуждающе добавил сотник.

- Бывший! – в тон ему ответил я.

Очень хотелось показать язык и сказать: «Не завидуй!», но за краткий миг морального удовлетворения пришлось бы платить долгим ожиданием в приёмной. Не надо злить человека, от которого зависит то, как быстро тебя примут, верно? Он тут власть, а не молодые лоботрясы, неспособные уследить даже за собственными носками.

- Почти бывший! – въедливо поправил сотник. – Пока ещё не перевели.

- И верно! – согласился я. – Тогда пока ещё рядовой.

Глядя, как неторопливо мужчина клацает по клавишам, очень хотелось самому зайти за стойку и поклацать за него. Но я, конечно, сдержал эти порывы мятущейся юношеской души.

- Перевод в Тёмный Приказ. Присвоение титула «отрок», – проговорил сотник Очевидность.

- Так точно, господин сотник! – отозвался я, чем, наконец, невероятно порадовал военного.

Пальцы по клавишам застучали бодрее, а густые усы величественно встопорщились над губой. Ну просто хоть сейчас на доску почёта с подписью «Гордость царской армии»! Федя и сам был сообразительным мальчиком: понимал, что к любому можно нащупать подход. А уж с багажом знаний от Андрея Рыбакова я и вовсе легко находил нужные слова.

Так-то подход и вправду можно найти к любому. Ну почти. Главное – не перепутать и не дарить сотнику шоколадку, которую приготовил для милейшей секретарши. Тут нужен либо армянский арбун (в моей прошлой жизни его называли армянским коньяком или армянским бренди), либо что-то такое, что подогреет самолюбие высокого чина: правильные слова, уважительное отношение…