Только любовь

«Эту воду бы мне утром, когда я брился. Все же мучительно бриться с холодной водой, какой бы острой бритва ни была».

Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его выпрямиться и осмотреться. Кроме обычных лесных зарослей вокруг поляны, он ничего не увидел. Никаких кустов белых роз, которые могли бы указывать на наличие теплого источника.

«Я нигде не видел и намека на горячий источник на несколько миль вокруг. Должно быть, он где-то в пещере».

– Заходите и садитесь, пока я покормлю Красавчика, – сказала, выглядывая в окно, Шеннон.

Бич еще раз плеснул воду себе в лицо, намылил руки кусочком мыла, который лежал на широком фланце таза. Затем снова ополоснулся и поднял голову. Дверь хижины была закрыта, а рядом с ним стояла Шеннон.

– Вот, пожалуйста, – негромко произнесла она, протягивая Бичу клочок материи. Материя была выцветшей и ветхой, но все же на ней можно было рассмотреть узоры в виде цветов и птиц. Узор показался Бичу очень трогательным, как трогательным было и то, что женщина протягивает ему полотенце для вытирания.

Глядя на узор, Бич предположил, что Шеннон держит в руках остатки своего любимого платья. А возможно, ее единственного платья. Ведь она не носила ничего другого, кроме видавшей виды мужской одежды, кое-как переделанной для ее изящной фигуры.

– Спасибо, – хрипло проговорил Бич.

Когда он брал полотенце из рук Шеннон, ему показалось, что шелковистые девичьи пальцы коснулись его руки. Впрочем, он не был в этом уверен…

А вот Шеннон не усомнилась в том, что дотронулась до его пальцев. Бич мог заметить, как при этом расширились у нее зрачки, к щекам прилила краска, а из груди вырвался прерывистый вдох.

– Я… п-подожду у дверей, – сказала, заикаясь, Шеннон.

– Вам нечего опасаться. – Бич приложил к лицу материю, которая когда-то облегала тело Шеннон. – Я не укушу вас.

– Красавчик может укусить вас. Поэтому я и держу его сейчас в хижине. Он не выносит мужчин.

– Сколько ему лет?

– Я думаю, чуть больше двух.

Бич поднял голову:

– А как же Молчаливый Джон? Ведь он мужчина, не так ли?

Шеннон заморгала глазами, прикусила губу, щеки ее порозовели.

– Молчаливый Джон – исключение, – пробормотала она, глядя на свои руки.

Неизвестно почему, у Бича возникло подозрение, что Шеннон говорит не правду.

«Может быть, она не хочет, чтобы люди знали, как часто уходит Молчаливый Джон… И на какой срок».

И вдруг Бича осенила мысль: муж Шеннон отсутствовал дольше, чем пес живет на свете. У Красавчика просто не было возможности увидеть мужчину.

* * *

Боже милостивый!

Шеннон пока удавалось уберечься от золотоискателей и всевозможных авантюристов. Но ей не следует рассчитывать на то, что Калпепперы навсегда оставят ее в покое.

«Прежде чем я снова отправлюсь бродить по свету, мне нужно еще как следует поговорить с этими ребятами… Раскрыть им глаза на то, что им не хватает христианской добродетели и хороших манер».

Рассеянно вытерев руки, Бич направился к двери.

– Подождите, – предостерегающим жестом остановила его Шеннон. Бич посмотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.

– Передумали? – спросил он.

– О чем вы?

Говоря это, она взяла из рук влажную тряпку, служившую полотенцем, и промокнула ему усы.

– Вот так, – проговорила она, глядя на его губы. – Теперь вам не покажется, что бисквиты пахнут мылом.

После этого Шеннон глянула Бичу в глаза – и замерла. Серые и ясные возле зрачков, они темнели по краям. А зрачки излучали голубые и зеленые искорки… Затем вдруг подернулись прозрачной дымкой.

Бич смотрел на рот Шеннон так долго и пристально, что она вдруг почувствовала слабость в ногах.

– У вас осталась мыльная пена, – неверным голосом объяснила она.

– Только в одном месте?

Шеннон кивнула.

– Вы уверены, что больше нигде пены не осталось? – продолжал допытываться Бич.

Его низкий, с хрипотцой голос породил в ее теле странное, не поддающееся описанию ощущение, сходное с тем, которое она испытала, когда тайком смотрела на него из окна.

– Пены? Не осталось? – шепотом переспросила она.

– Ну да… Пены, которую нужно вытереть…

Шеннон словно обрадовалась возможности внимательно рассмотреть лицо Бича.

– Нет, пены больше нет, – не в силах скрыть разочарования, проговорила она. – Нигде.

– Ну, может, в следующий раз будет.

Улыбка, которую при этом Бич подарил Шеннон, была не менее магнетической, чем его голос. Она породила в Шеннон целую гамму странных ощущений. У нее сбилось дыхание.

– Лучше мне войти первой, – сказала Шеннон. – Иначе Красавчик может подумать что-нибудь не то.

Говорила она несколько торопливо, причиной чему мог быть ее явно учащенный пульс.

«Факт остается фактом, – подумал Бич, – каким бы мужем Молчаливый Джон ни был, он не испортил ее. В этой очаровательной леди чувствуется настоящая страсть.

И желание».

Наблюдая, как Шеннон открывала дверь хижины, Бич прилагал немалые усилия к тому, чтобы как-то скрыть собственное желание, которое рождала в нем эта женщина.

Внезапно в проеме двери блеснули белые клыки. Шеннон встала между свирепо оскаленной пастью и Бичом. Огромный пес стоял в дверях и грозно рычал.