Только он

Она вернулась в лагерь, все еще продолжая сетовать на несоответствие мужской одежды ее женской природе. Ей хотелось разжечь костер, но она не стала этого делать. Если бы Калеб хотел, чтобы она развела костер, он сказал бы об этом. Виллоу слишком много лет провела в страхе из-за того, что огонь дымом или треском выдаст ее присутствие.

Виллоу занялась наведением порядка в лагере. Она вытряхнула и скатала одеяла, приготовила щепки для растопки, принесла свежей воды. Покончив с этим, она извлекла из сумки Калеба скребницу и направилась к лошадям. Дьюс и Трей встретили ее спокойно, поскольку теперь их не нервировало хлопанье длинных юбок, Измаил, как всегда, вел себя по-джентльменски. Виллоу скребла Пенни, небольшую гнедую кобылу, когда жеребец заржал и толкнул Виллоу в плечо. Лишь тогда она поняла, что в нескольких футах от нее стоит Калеб и наблюдает за ней немигающими золотистыми глазами.

Внезапно Виллоу захотелось узнать, как находит ее Калеб в индейском костюме из оленьей кожи, с распущенными волосами, доходящими до бедер. Но если Калеб и заметил перемену в ее одежде, то ничего не сказал. Не пялил глаза он и на ее ноги, которые Виллоу никогда не демонстрировала мужчине в таком виде, как сейчас.

— Мои лошади не доставили вам хлопот? — спросил Калеб, сомневаясь в том, что Виллоу рискнула к ним подойти.

Убедившись, что Калеб не собирается обсуждать ее костюм, Виллоу бодрым голосом ответила:

— Трей и Дьюс были исключительно вежливы, пока я их скребла. Оба по очереди подставляли мне ногу и не делали попыток наступить на меня, пока я чистила им копыта.

Глаза Калеба раскрылись от удивления, когда он понял, что Виллоу полностью обиходила его лошадей. Это потрясло его не меньше, чем новый наряд Виллоу, который так подчеркивал женственность форм. Он стал склоняться к мысли, что это была плохая идея — одеть Виллоу в брюки. Конечно, ей так было удобнее, но каково ему!

То же самое с рубашкой. Лиф облегал ее груди любовно и плотно, словно мужские ладони.

— Грузовой фургон с большой скоростью двигается на юг, — после паузы сказал Калеб. — Ветер с запада. Маленький костерок никто в фургоне не заметит. Когда взойдет луна и с гор задует холодный ветер, нам не помешает фляга с кофе и ломоть хлеба в дорогу.

На лице Виллоу вспыхнула улыбка.

— А можем мы попить кофе сейчас?

Уголки рта Калеба поднялись почти против его воли, и он произнес:

— Я об этом просто мечтаю.

Закончив заниматься лошадьми, Виллоу достала лифчик и панталоны и выстирала их в ручье кусочком мыла, найденным ею в своем багаже. Хорошо отжав, она развесила их на бревне возле костра в надежде, что тонкая материя быстро высохнет

Калеб молча раскладывал мясо и жареные лепешки по тарелкам, сделанным из коры тополя. Виллоу налила кофе во флягу и принялась за еду. Когда она потянулась за лепешкой, Калеб вынул небольшой горшочек меда — это лакомство сунул в его сумку Вулф.

— Боже мой, мед! — тихонько ахнула Виллоу. — Вы просто волшебник! А вы угостите меня этим чудом?

— Ну разве я могу отказать, если вы так мило просите, — ответил Калеб, передавая ей горшочек.

Виллоу улыбнулась, слегка хихикнула. Ответная улыбка Калеба излучала свет и тепло. На мгновение Виллоу показалось, что она снова дома — в том доме, который оставался только в памяти и мечтах. Ей вспомнился семейный очаг, довольные родители, ребячьи проказы братьев, безобидные шутки Мэта в ее адрес и его трогательная привязанность к младшей сестренке.

Виллоу наклонила горшочек и полила лепешку медом. Густая золотистая жидкость светилась, словно солнечный свет. Прежде чем вонзить зубы в это лакомство, Виллоу слизнула тоненькую ниточку божественного нектара, свесившуюся с края лепешки. Это было бесподобно! Она издала стон наслаждения, даже не замечая того. Прошло по меньшей мере три года с тех пор, когда она последний раз вкушала этот дивный дар леса и солнца.

Калеб следил за ней уголком глаза, пытаясь окончательно удостовериться в том, что все эти облизывания губ и восторги Виллоу — не специально разыгранное для него представление. Виллоу искренне наслаждалась вкусом меда, чувственно причмокивая губами, и это возбуждало Калеба не меньше, чем воспоминание о том моменте, когда он видел ее в полупрозрачном нижнем белье.

Если бы Виллоу дразнила его, Калебу было бы нетрудно либо проигнорировать, либо принять ее заигрывания. Но она нисколько не играла, и это ставило его в невыгодное положение. Он хотел ее, а она его — нет.

А если и хотела, то умела скрывать лучше любой другой женщины.

«Может, она в самом деле жена Рено. Ведь не каждый же мужчина покупает жене кольцо.

Только почему она краснеет при слове «муж», словно ребенок, которого поймали, когда он воровал из сада яблоки?»

Ответ на это мог быть только один: Рено не был мужем Виллоу.