Том 19. Избранные письма 1882-1899

Я нашел у себя на столе вашу записку и сверток и тотчас же открыл сверток и стал читать вашу статью^*. Я прочел предисловие и перелистовал остальное. Я не могу сказать, что мне нравится или я одобряю то, что я прочел, как не может сказать человек, что ему нравятся те его слова, которые передал переводчик так, что слова прежде непонятные стали понятны. Я испытал только то облегчение, которое испытает этот говоривший среди непонимавших его на чуждом языке, когда нашел переводчика, чтобы восстановить его человеческую связь с другими. Разумеется, переводчик приложил своего, и в переводе выходит уж слишком хорошо. Это еще больше бы тронуло этого человека прежде. Теперь же человек этот, от нужды во время непонимания его, стал делать отчаянные жесты, и кое-как стали уж понимать его жесты.

Вам показалось, что я не рад сойтись с Писаренко^*. Напротив — сближение с людьми, разделяющими мои мысли и чувства, — для меня слишком большая радость. От этого вам показалось.

Пожалуйста, приходите ко мне. И статью вашу или прочтите, или дайте. Теперь же отсылаю сверток, так как посланный сказал, что он ошибкой попал ко мне^*.

Ваш Л. Толстой.

14. H. H. Страхову

1883 г. Сентября 2. Ясная Поляна.

Дорогой Николай Николаевич!

Благодарю вас за письмо;^* мы поджидали его и начинали уже беспокоиться о вас. Очень радуюсь за то, что вам было хорошо у нас^*. Жду вашу биографию^*. Хоть вы и браните ее, я знаю, что там будет много хорошего. Я все переделываю, поправляю свое писанье^* и очень занят. Погода прекрасная, мы все веселы и здоровы. Смерть Тургенева я ожидал, а все-таки очень часто думаю о нем теперь. Простите, что пишу несколько слов. Не забывайте нас за то, что мы все вас любим.

Ваш Л. Толстой.

15. С. А. Толстой

1883 г. Сентября 30. Ясная Поляна. Пятница, вечер.

Сейчас получил с Козловки твои два письма^* и телеграмму, — прекрасные два письма. По обоим я вижу, что ты в том хорошем, любимом мною духе, в котором я тебя оставил и в котором ты, с маленькими перерывами, уже давно. Письмо это читай одна. Никогда так, как теперь, не думал о тебе, так много, хорошо и совершенно чисто. Со всех сторон ты мне мила.

О Тургеневе все думаю и ужасно люблю его, жалею и все читаю. Я все с ним живу. Непременно или буду читать, или напишу и дам прочесть о нем^*.

Скажи так Юрьеву^*, но лучше 15-го.

О корректурах я просил фактора и Лаврова^* присылать мне их в Ясенки. Я думаю, что они послали другой экземпляр в Ясенки. Во всяком случае, пошли мне в Ясенки. Мне здесь очень, очень хорошо. На бумаге я ничего не написал, но много хорошо обдумал и жду первого хорошего рабочего дня. Не совсем здоровилось, — желудок не ладен. Нынче я позанялся немного — вижу — нейдет, и поехал с Титом с собаками — затравили лисицу прекрасную и русака.

Совестно мне очень перед тобой, что тебе скверно, суетно, хлопотно, а мне так прекрасно; но утешаюсь тем, что это нужно для моего дела. То, что в Москве, с возбужденными нервами, мне казалось хорошо, здесь совсем переделывается и становится так ясно, что я радуюсь. Насчет житья мне здесь превосходно. Мне недостает, разумеется, и очень, тебя и детей, но тишина и одиночество мне как ванна.

Останусь ли я здесь еще неделю, это я решу по твоим письмам. Только не думай, чтоб мне очень хотелось остаться. И с вами быть хорошо, и здесь хорошо, и ни то, ни другое не перевешивает, так что тронь мизинцем, и перевесится, куда хочешь, и я всем буду доволен. Несмотря на желудочную неладность, я в хорошем духе, и всех люблю, и тебя прежде всех. Сейчас читал тургеневское «Довольно». Прочти, что за прелесть. Целую тебя и детей. M-me Seuron поклон. Жалче всего мне тебя за Костеньку^*. Не сиди с ним.

16. С. А. Толстой

1883 г. Ноября 10. Ясная Поляна.

Четверг, 10 часов вечера.