Том 2. Семнадцать левых сапог

– Не знаю. Угадываю, и все. От рожденья так.

– Да, свисти больше! – обиделся Митька. – Ну скажи, да!

– Говорю, сам не знаю.

– Жалко сказать, да? Ну ладно! Жалко, да?

– Ты бы умылся, небось шкура не слезет.

– Я чего, для этого из дому бежал, чтобы умываться? – огрызнулся Митька.

– Резон, – усмехнулся Адам.

– Когда я умываюсь, я худею, – продолжал подкалывать старика Митька. – Ну скажи, да, про часы!

Адам был сам не рад, что затеял это с часами. Он не знал, как объяснить Митьке свое чувство времени, да и никто, наверное, этого не смог бы объяснить Митьке так, чтобы он понял. Но в то же время Адам понимал, что оставить вопрос без ответа теперь нельзя.

– Думать надо хорошенько, – тихо сказал он. – Вот хочешь определить время – напрягись, напрягись душой, каждой струночкой напрягись и тогда определишь до минуты.

– А-а! Понятно, – обрадовался Митька. Он сел на топчан, насупился, глубоко вздохнул и стал выпячивать пузо. Скоро оно надулось под грязной майкой, как барабан. Митька яростно напрягался «каждой струночкой».

– Без пяти девять! – выдохнул он сдавленным шепотом, и пузо его сразу опало.

– Разве в пузе душа у тебя? И-ха-ха! Разве в пузе! – до слез хохотал Адам.

– Сам научил! Че смеешься? На спор – точно угадал!

– Ладно, ладно, – миролюбиво согласился Адам, – угадал. Садись есть. – С этими словами он вытащил из тумбочки и положил на стол четыре помидора, хлеб и кусок сала, завернутый в газету.

– Не хочется… – сказал Митька.

– А-а-а! – протянул Адам, увидев пустую тарелку из-под «наполеона».

– Бэ-э-э! – передразнил Митька. – Я пойду погуляю покамест. Я вообще здесь буду, ты тогда свистни.

Адам ел сладковатые помидоры и думал о том, как хорошо, как счастливо, что рядом с ним есть сейчас этот лопоухий маленький дьявол. Он чувствовал, что благодаря Митьке душа его чуть-чуть стала отходить и где-то на самом дне ее вновь затеплился крохотный огонек живого.

Поев, Адам перекинул через плечо бушлат и вышел из своего дома в «ночное».

XXXV

Воздух был сухой и горячий, дышать было тяжело. Адам огляделся по сторонам – Митьки нигде не было видно.

– Эй! – тихонько крикнул Адам.

Митька не откликался, но Адам чувствовал, что он где-то рядом и смотрит на него.

– Вернись, надень рубаху, – нарочито негромко посоветовал Адам, перекидывая бушлат на левую руку, а правой доставая из штанов свою привычную трубку и кисет, – надень, скоро похолодает, в майке замерзнешь.

– Иа-у-и-и-у-у! – раздался обезьяний клич над головой Адама, и, зашумев ветками, Митька ловко соскользнул с дерева. – Слышь, а как ты узнал, что я тут, у тебя на спине глаза, что ли?

– Угу, – отвечал Адам, утрамбовывая табак в трубке большим пальцем.

– И так жарко, аж потно, нужна мне была эта рубашка.

– Пойди, пойди, – настоял Адам, – а то не возьму с собой.

Митька нехотя поплелся в сторожку. Но рубашку так и не надел, а повязал ее рукавами посреди живота.

– Жарко так, хуже, чем днем. Наверно, дождик будет. Скажи?

Адам поглядел в глухое беззвездное небо, глубоко втянул воздух носом, будто принюхиваясь.

– Будет, еще какой, токо не скоро, часа через два.

– А ты по чему определяешь, что через два?

– Не знаю, так определяется, по всему. Адам раскурил трубку, и они двинулись по темной, не освещенной луною однотонной аллее.

– Слышь, так не интересно! Слышь, давай в вой ну играть, – забегая вперед старика, попросил Митька.

– К примеру? – спросил Адам, сплевывая попавшую далеко в горло табачную накипь.

– Ты мне приказы отдавай, а я буду исполнять. Например, я буду капитан, а ты… – Митька соображал, в какой чин можно возвести Адама. – А ты – генерал. Понял? – Митька возвел его в столь солидный чин больше потому, что ему было приятно общаться не с кем-нибудь, а с генералом.

– Ну-ну, так уж и генерал! – польщенно пробормотал Адам.

– Генерал-майор! – подтвердил Митька. И тут же забежал перед Адамом, встал, выпятив пузо и бросив растопыренную пятерню к своей лохматой голове.

– Товарищ генерал, капитан Горешин прибыл в ваше распоряжение!

– Отставить! К пустой голове руку не прикладывают, – внушительно сказал Адам.

– Виноват! – Митька моментально положил левую ладонь себе на макушку дощечкой и снова поднял правую руку к козырьку.

– Вольно! – скомандовал «генерал».

«Капитан» опустил обе руки и продолжал стоять перед ним, подняв кверху свои хитрые глаза и дожидаясь приказаний.

«Генерал» в задумчивости плямкал трубкой.

«Он как Кутузов, только с двумя глазами», – подумал Митька, глядя на суровые, размытые темнотой черты лица Адама.

– Внимание, ставлю задачу! – твердым, совсем непохожим голосом сказал «генерал», и лицо его осветилось какой-то такой новой силой, какую Митька никогда прежде не замечал у других людей. – Ставлю задачу: подразделению капитана Горешина выйти на левый фланг обороны противника, прорвать ее в районе кочегарки и идти на соединение с кавалерийским эскадроном, который предпримет одновременную атаку на правом фланге противника. Цель – зажать противника в клещи. Вопросы есть?